Частная практика в его родном Бостоне была бы для него куда более легким и приятным занятием, но во время службы в Армии Союза он осознал, сколь не хватает медицинского персонала на приграничных землях, и вызвался служить в этом диком районе. Его природный характер вкупе с суровыми буднями гарнизонного врача сделали его ужасно раздражительным, вечно недовольным как самим собой, так и всеми вокруг.
– Ну и что это такое? – недовольно пробурчал он, когда в комнату внесли Сюджин. Он снял очки с толстыми линзами, и его взгляд стал еще суровее. – Вы приносите ко мне индейскую скво, которая вот-вот разродится кучей маленьких индейцев, а они, когда вырастут, снимут потом со старого доктора скальп, так, что ли?
Адам уже давно привык в вечному брюзжанию Мэнгона и знал, что за маской старого зануды скрывается прекрасный, добрый человек.
– О чем вы беспокоитесь, док? – усмехнулся он. – Неужели вы думаете, что найдется хоть один индеец, который позарится на вашу лысину?
– Оставьте свои шуточки, молодой человек! – огрызнулся доктор Мэнгон и сделал знак солдатам положить девушку на койку. – Откуда она взялась на нашу голову?
Адам рассказал ему то немногое, что знал сам, и тут они заметили Джули, которая в нерешительности топталась у дверей.
– Ну а вы что здесь делаете? – сердито поинтересовался доктор. – Может, вы врач?
– Эй, док, будьте с ней помягче, – попросил Адам. – Боюсь, она единственная женщина, готовая вам помочь. Остальные наотрез отказываются помогать индианке.
– Я сделаю все, что смогу, – сказала Джули доктору, который только одобрительно хрюкнул в ответ. Адам и остальные мужчины вышли из комнаты:
– Станьте рядом и делайте то, что я вам скажу, – сказал Мэнгон. Он поднял Сюджин веки, затем осмотрел ее и в ужасе отпрянул. – Разрази меня гром, вы только взгляните! Видите эти синяки и порезы? Похоже, ее пытали. Ее били, резали и, я бы сказал, даже жгли раскаленным железом. Боже милостивый, это еще чудо, что она жива! Да кто же мог сделать такое?
Джули полным сочувствия взглядом смотрела на лежащее перед ней измученное тело. Только подумать, что довелось вынести бедной девушке.
– Она выживет? – спросила Джули.
– Может быть. – Доктор принялся стаскивать с Сюджин ее изорванные, грязные кожаные одежды. Затем покрыл ее тело одеялом. Опытной рукой он надавил индианке на живот, чуть подождал, затем надавил сильнее.
– Она без сознания, поэтому мне придется сделать все за нее, – объяснил он.
Джули напряглась, готовая выполнить все, что он скажет. Доктор нажимал на живот Сюджин снова и снова.
– Отлично… он появляется! – воскликнул наконец Мэнгон. – Возьмите с другой койки одеяло и будьте готовы завернуть в него ребенка, как только я вам его передам.
Джули взяла одеяло и встала позади доктора. Наконец он медленно повернулся, держа в руках крошечное бездыханное тельце. Шея ребенка была перетянута пуповиной.
– Он уже начал разлагаться. Наверное, умер уже несколько дней назад. Подайте-ка мне вон тот скальпель.
Чувствуя головокружение, Джули повернулась, нашла инструмент и протянула его доктору. Он умело отделил ребенка от матери, затем завернул в одеяло и передал его в трясущиеся руки Джули.
– Отдайте его часовому. Пусть похоронят прямо сейчас.
Джули бросилась выполнять поручение.
– И скажите, пусть передадут капитану Тэтчеру, что нужно приготовить для женщины теплое помещение и найти кого-нибудь, кто бы за ней присмотрел. Я сделаю все, что смогу, но не собираюсь сидеть с ней всю ночь в этой холодрыге.
Через час доктор Мэнгон вышел от своей пациентки, устало вытер полотенцем руки и заявил:
– Она слаба, но при хорошем уходе должна выкарабкаться. Индианки выносливее, чем белые женщины. По крайней мере, так говорят. А сейчас, – вздохнув, сказал он, – я усядусь у камина и выпью рюмочку бренди.
– Подождите, – окликнула его Джули, когда он повернулся и направился к выходу. – Часовой еще не вернулся. Что же мне делать?
– Останьтесь с ней и не дайте ей замерзнуть.
– Но здесь это невозможно.
– Джули, я оставляю ее на ваше попечение, – устало бросил доктор. – Будем надеяться, что капитан найдет, куда ее перенести.
Джули плотно закутала индианку в одеяло и пошла на улицу искать часового. Неподалеку стоял другой, незнакомый ей солдат, и она обратилась к нему:
– А где тот, что раньше стоял на посту? Его послали с поручением к капитану Тэтчеру.
Часовой с сожалением покачал головой:
– Мне очень жаль, мэм, но он не смог разыскать капитана и пошел хоронить ребенка. Он попросил подменить его и уехал из форта с похоронной командой, и я не знаю, когда он вернется.
– Но мне срочно нужно видеть капитана Тэтчера! – воскликнула Джули, беспомощно взмахнув руками. Боже, что же ей теперь делать?
– Мэм, чем я могу вам помочь? – участливо спросил часовой.
– Вы бы оказали мне огромную помощь, – ответила Джули, взяв себя в руки, – если бы перенесли девушку ко мне в комнату. Пойдемте, пожалуйста, со мной.
Из-за гор на востоке показались первые лучи солнца. Горнист протрубил подъем, и форт пробудился к жизни.
Джули не спала. За всю ночь она так и не сомкнула глаз. Все это время она просидела возле своей кровати, глядя, как поднимается и опадает грудь индианки. Сюджин лежала на кровати Джули, плотно укутанная в одеяла. О Господи, как же Джули не хотелось брать на себя эту печальную обязанность и сообщать о смерти ребенка! Но больше это сделать было некому. Никто не хотел и пальцем пошевелить ради этой бедной девушки.
Вскоре после подъема в дверь постучался Адам и тихонько позвал ее. Чувствуя себя еще более одинокой, чем в тот день, когда она впервые оказалась в форте, Джули радостно бросилась открывать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70