Дерек шел между женщинами, время от времени слегка дергая их за накидки, чтобы указать верное направление. Джули крепко прижимала к себе ребенка, готовая в любой момент пустить в дело матерчатый кляп, если малыш издаст хоть малейший звук.
Внезапно воздух прорезал громкий вой, и Джули тут же остановилась как вкопанная, а Элиза от неожиданности вскрикнула. Дерек сердито посмотрел на нее.
– Это горный лев, – прошептал он. – Больше рта не открывай. Апачи различают малейший шум и запросто отыщут нас.
В темноте черной громадой замаячило горное ущелье – они уже на милю отошли от фургонов. Внезапно Дерек дернул своих спутниц за накидки, и они замерли. Прежде чем Джули успела спросить, в чем дело, они услышали доносившийся откуда-то сверху шум – приглушенные женские крики и взрывы смеха. Джули похолодела. Это апачи развлекались с Сюджин. Дереку пришлось подтолкнуть Джули, чтобы заставить ее двинуться с места.
– Ничего уже не поделаешь, – прошептал он. – Пошли.
Луна скрылась за густыми, плотными тучами. Полная темнота вполне устраивала путников. Полагаясь только на память и интуицию, Дерек ощупью пробирался через расщелины, скользил по каменным выступам. Наконец он нашел пещеру, которая показалась ему подходящей. Он оставил на несколько минут своих спутниц и внимательно обследовал убежище, затем вернулся и провел их внутрь. Когда они, держась за стены и спотыкаясь, углубились в пещеру футов на тридцать, Дерек наконец остановился и тихо сказал:
– Думаю, здесь можно разговаривать, но только вполголоса.
Элиза тут же запричитала:
– Но здесь ужасно! И сколько же нам тут оставаться? Этот мерзкий запах! Пахнет как… как потный скунс.
– Кровь пахнет еще хуже, – грубо сказал Дерек и повернулся к Джули. – Отдай ребенка Элизе, и отойдем на минутку.
Джули не хотелось оставлять Даррелла Элизе, но другого выхода не было.
Дерек взял ее за руку и повел обратно, к выходу из пещеры. Найдя ровное место, он сел на пол и усадил Джули рядом с собой. Каждый из них понимал, какими бесценными были эти последние несколько минут, которые им суждено провести вместе.
– Ты слышишь? – улыбнулся Дерек. Джули покачала головой.
– Это шум моря, – тихо сказал он. – Послушай. Волны накатываются на берег и разбиваются о камни, резкие крики чаек, ветер. Чувствуешь, как ветер теребит твои волосы? – Он запустил пальцы в ее мягкие локоны. – Оближи губы. Ощути на них вкус соли. Это вкус нашей любви, твоей и моей, ведь она родилась в море. Мы – это море… его неведомые пучины, голубая гладь и шум прибоя… Постоянное. Бескрайнее. Вечное.
Джули зарыдала. Больше она не могла сдерживаться.
– Не вечное. Мы умираем, Дерек! Здесь. Сейчас. Ты же отправишься навстречу смерти. Останься со мной, Дерек! Если ты меня любишь…
Он быстро прижал пальцы к ее губам.
– Больше ничего не говори, – приказал он. – Я делаю то, что должен делать. А ты ошибаешься, Джули. Мы не умираем. Мы никогда не умрем, потому что нашу любовь уничтожить невозможно. Наша любовь превратится в облако, и будет качаться на волнах, и полетит вместе с ветром. Нет. Мы никогда не умрем. Мы будем жить вечно, Джули. Я люблю тебя.
Когда он ее обнял и поцеловал, Джули и вправду услышала море… легкая зыбь превращается в волны, белые барашки набегают на берег и триумфально превращаются в невесомую пену… пена лениво отползает назад, чтобы снова собраться в волны, снова родиться, еще раз познать радость триумфа. Они не умрут, просто не могут они умереть, и это чудесное мгновение будет длиться вечно. Вечно. Как море.
Но когда Дерек встал на ноги, чтобы уйти, Джули захлестнула огромная волна горечи.
– Я потеряла дом, маму, потом Терезу и племянницу, которой Бог не подарил и дня жизни. Любимого брата. Но… – она яростно затрясла головой, – я даже не думала, что Бог может сделать еще и это… что мне придется потерять и тебя.
– Мы падаем с вершины, Джули, – усмехнулся он в темноте. – Мы были уже на самой вершине, а теперь почва ушла из-под наших ног.
– Я не понимаю, – сквозь слезы прошептала она. Он с силой сжал ее руку.
– Я безумно раздосадован тем, что Бог выбил из-под нас гору, но все же чертовски высоко ценю то, что Он дал нам возможность взойти на вершину. По крайней мере, мы не простояли всю свою жизнь у подножия, в изумлении задрав головы и гадая, что же все-таки это такое – восхождение. Мы знаем, как это здорово – стоять на вершине. Знаем. А большинство людей так никогда и не поймут.
С этими словами он и вышел.
Джули вглядывалась в темноту, но – бесполезно.
Джули еще долго сидела не двигаясь, затем наконец поднялась и пошла к Элизе с ребенком. Элиза что-то забубнила, но Джули не слышала ее. Она взяла малыша и отошла в сторону. Она стояла в темноте пещеры, держа на руках своего племянника, и слушала море. Море окружало ее. Она чувствовала на губах привкус соли и видела пену, слышала крики чаек и завывание ветра. Она благодарила Бога за восхождение на вершину… и молилась о том, чтобы Он дал ей силы снова встать на ноги после ужасного падения, которое вот-вот должно было случиться.
Джули сидела у входа в пещеру и вглядывалась в небо. Темнота постепенно уступала место предрассветным сумеркам. Вскоре из-за гор должно было выглянуть солнце, возвещая приход нового дня.
Малыш захныкал и заворочался. В любую секунду он мог проснуться и захотеть есть. И что же Джули тогда делать? В ее груди нет молока. Он мог закричать, а апачи – услышать. Джули взглянула на Элизу и увидела, что та шевелит губами. Но слов Джули не слышала. Тогда она перевела взгляд на маленького Даррелла. Его ротик был открыт, но звуки по-прежнему не долетали до нее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70