Кейт всегда была слишком занята Томом. Человек, который сей
час умирает в главном госпитале Сан-Франциско, был для этой девочки цент
ром вселенной.
Фелиция застала Кейт в состоянии прострации, но полностью одетую. Такси
ждало внизу.
Ц Давай надевай туфли.
Туфли. Кейт ничего не соображала. Какие туфли? Она была серо-зеленого цвет
а, с опухшими от слез глазами. Фелиция нашла кладовку и принесла оттуда па
ру черных шлепанцев.
Ц На.
Кейт всунула в них ноги и, как сомнамбула, вышла из квартиры без сумки и па
льто, но Фелиция накинула на нее свое. Сумка ей в любом случае не понадобит
ся, так как ее все равно нельзя оставлять одну. Фелиция не отходила от нее
четверо суток. Том был еще жив. В сознание он так и не приходил, прогноз был
неутешительный. Он хорошо справился с делом, стреляя в себя. Теперь он ник
огда больше не сможет ходить, и никто пока не мог сказать, до какой степени
поврежден его мозг.
Когда Фелиция вернулась на работу, Кейт как заведенная ходила от кровати
Тома до окна в коридоре, чтобы немного поплакать. Фелиция навещала ее, но
никакими силами не могла увезти из больницы. Она так горевала по Тому. Либ
о просто сидела, уставившись в одну точку, либо плакала, либо курила. Врач
боялся давать ей лекарства, чтобы не навредить ребенку. И как только она е
го не потеряла, недоумевала Фелиция.
Пока газеты терзали Тома, она терзала саму себя. Как она не почувствовала
надвигающуюся беду? Могла ли она ее предотвратить? Достаточно ли серьезн
о она относилась к его тревогам о будущем? Это она во всем виновата, и толь
ко она одна. Она мучила себя целыми днями. Футбол. В нем была вся его жизнь, и
из-за него он решил расстаться с жизнью. Мысль о том, что он едва не убил ещ
е двоих, была еще более ужасающей. Но она никак не могла поверить, что он сп
особен на такое. Только не Том. Того, что он сделал, и без того достаточно. Он
разрушил себя. Бедный, милый Том, он пришел в отчаяние, потеряв последнюю
надежду обеспечить будущее сыну за еще один год игры. Кейт, однако, не позв
оляла себе думать о сыне, настойчиво толкавшемся в ее чреве. Этот кошмар п
родолжался семь недель, вдобавок ко всему у нее не было отбоя от репортер
ов. Наконец Том пришел в сознание.
Он еще был очень слаб, но понемногу силы возвращались. Теперь стало ясно, ч
то он будет жить Ц вернее, то, что от него осталось. В этом врачи были увере
ны. Он никогда больше не сможет ходить, но шевелиться будет. Он сможет гово
рить. И думать. Но только как ребенок. Несколько недель комы вернули его в
сладостные, милые времена детства и навсегда оставили там. Он снова стал
маленьким мальчишкой. Он ничего не помнил о содеянном, но узнавал Кейт. Он
плакал у нее на груди, а она нежно гладила его исхудавшее тело. Он четко со
знавал только одно Ц что он принадлежит ей. Но не знал, каким образом. Ино
гда он считал ее своей матерью, иногда другом. Он называл ее Кэти. Больше о
н не звал ее Принцессой... Кэти... Вот кем она теперь стала..
Ц Ты не бросишь меня?
Она печально покачала головой:
Ц Нет, Том.
Ц Никогда?
Ц Никогда! Я тебя слишком сильно люблю. Ц Ее глаза снова наполнились сле
зами, но она заставила себя мыслить трезво. Она не должна позволять себе в
се время думать о том, что с ним случилось. Это ее убьет. И она не должна все
время плакать. Это убьет его, а она не могла такого позволить.
Ц Я тоже тебя люблю. Ты хорошенькая. Ц Он посмотрел на нее ясными, лучист
ыми глазами семилетнего мальчика на измученном, усталом и небритом лице
тяжелобольного мужчины.
Через несколько недель он поправился, стал лучше выглядеть. Странно было
видеть перед собой эрзац Тома. Казалось, тот Том умер, а вместо себя присл
ал ребенка, внешне похожего на него. Тома Харпера больше не было.
Через три месяца после того, что Кейт и Фелиция между собой называли «нес
частным случаем», Тома перевели в санаторий в Кармеле. Фотографы облепил
и машину, в которой его везли. Том хотел помахать им рукой, но Кейт крепко в
цепилась в нее. Она к ним привыкла. Некоторых даже узнавала в лицо. Три дол
гих месяца они донимали ее всякими вопросами, вспышками камер, ползали п
о крыше их дома, чтобы лучше видеть квартиру. Ее некому было от них защитит
ь. Ни семьи, ни мужа. И они это прекрасно понимали. Даже раскопали историю о
том, как ее родители отреклись от нее когда-то из-за Тома. По ночам она плак
ала, лежа в постели, и молилась, чтобы хоть пресса оставила ее в покое. Но не
тут-то было. До самого перевода Тома в Кармел. После этого их как ветром сд
уло по мановению волшебной палочки. Словно ни Тома, ни его жены Кейт никог
да не существовало на свете. Магический круг замкнулся. Наконец.
Вслед за Томом Кейт покинула Сан-Франциско. Фелиция по объявлению нашла
ей отличное жилье. Владелец его жил на Востоке; у него умерла мать, оставив
этот дом, однако он не захотел в нем жить, но и продавать не собирался. Когд
а он в один прекрасный день уйдет на пенсию, он переедет сюда, а пока Кейт н
ашла тут убежище, затерявшееся в горах к северу от Санта-Барбары. Дом нахо
дился в трех часах езды от санатория Тома в Кармеле, и Фелиция считала, что
Кейт вернется в Сан-Франциско, как только улягутся страсти и родится реб
енок. Это был чудный дом, окруженный полями и лесами с маленьким ручейком
как раз под горой, на которой он и стоял. Замечательное место, чтобы отдохн
уть и прийти в себя. Как бы было прекрасно поселиться вместе с Томом. Кейт
облегченно вздохнула.
Через четыре месяца она привыкла: это уже был ее дом. Она просыпалась на за
ре, когда ребенок в животе начинал колотиться и переворачиваться, требуя
для себя больше места.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17