Гален протянул руку.
— Не знаю, какого черта ты здесь делаешь, но я не собираюсь стоять в сторонке и наблюдать.
Елена потрясла головой и крепко обхватила себя руками. Господи, до чего холодно.
— Уходи, — сказала она.
— Ты здесь уже больше часа, и я устал быть терпеливым и все понимающим. Больше ждать не намерен.
— Мне не нужно твое понимание. Не твое дело. Уходи, — упрямо твердила она.
— Это мой дом, и пока ты здесь, меня касается все. Я руковожу шоу, забыла? А теперь вставай, мы отсюда уходим.
— Нет, я должна быть здесь.
Он некоторое время смотрел на нее.
— Мать твою. — Гален сел рядом с ней на пол и прислонился к зеркалу. — Ладно, будем сидеть вдвоем.
Она покачала головой:
— Одна. Я должна сделать это сама.
— Как бы не так. — Он бросил ей свой носовой платок. — Перестань реветь, слышишь?
— Я не…
— Заткнись. У меня выдалась трудная ночь. Не знаю, что такое с тобой происходит, но мне это не нравится. И я не люблю, когда мне что-то не нравится. Я хочу лечь в постель и забыть про тебя.
— Иди и ложись.
— Не могу. Если бы мог, неужели, ты думаешь, я сидел бы здесь в темноте посреди ночи?
— Уходи.
— Никуда не пойду. Если ты должна разобраться в чем-то одна, перенеси это на другой день. Перестань общаться с этим клятым матом, и пойдем выпьем по чашке кофе.
— Я не обща… — Ее охватил гнев. — Ты так обо мне говоришь, будто я сумасшедшая.
— А что? Очень похоже. У тебя пунктик насчет матов?
— Ты не понимаешь… — Она с трудом встала. — Какая же ты задница. — Она пошла к двери. — Оставь меня в покое, Гален.
Только когда она очутилась в коридоре, наступило чувство облегчения. Она слепо нашарила стену и прислонилась к ней.
— Полегче. — Гален обнял ее за талию и повел на кухню. — Не сопротивляйся. Ты сделаешь мне больно.
— Задница. — Елена все еще тряслась и ощущала страшную слабость. Они оба знали, что в таком состоянии она не сможет и таракана раздавить.
— Ты упорно меня так называешь. — Гален толкнул ее на стул и зажег свет. — Это не очень вежливо. Если будешь так продолжать, то я не стану поднимать тебя, когда ты свалишься на пол от этой трясучки. Сиди смирно. Я возьму плед с дивана.
Ей следовало бы подняться и уйти. Сейчас, сейчас. Вот только перестанет кружиться голова.
Гален вернулся и укутал ее пледом.
— Так лучше? — Он отвернулся. — Можешь не признаваться. Я ведь помешал твоим непонятным манипуляциям в спортзале. Налью-ка тебе чашку кофе. Он уже готов.
Плед был теплым и мягким, Елена начала согреваться.
— Так лучше, — нехотя произнесла она.
— Не сомневаюсь.
Елена смотрела, как он разливает дымящийся кофе по чашкам.
— Как это кофе поспел так быстро?
— Я сидел в гостиной, когда ты спустилась вниз. Ты не очень хорошо выглядела. Я подумал, что кофе может понадобиться. — Гален поставил чашки на стол. — У меня и в мыслях не было, что ты решила разбить там лагерь.
— Ты должен был оставить меня там одну.
— Ты страдала. В этом вопросе у меня проблемы. — Он сел напротив нее. — Ты все еще мучаешься.
— Нет. Я не позволю ему снова причинить мне боль.
— Ладно, ладно. Пей кофе.
Она знала, что не сможет удержать чашку.
— Попозже.
— Как хочешь. — Гален отвернулся. — Полагаю, ты не хочешь рассказать мне, что с тобой происходит?
— Нет.
— Этот мат тебя нервирует. Мы можем вытащить его наружу и разжечь большой костер. Пойдем?
Она покачала головой.
— Я могу попросить Джадда нарисовать на нем бычий глаз и воспользоваться им как мишенью. Ты сделаешь ему одолжение. Возможно, он разучился стрелять.
Она устало посмотрела на него, и на губах появилась тень улыбки.
— Задница.
— Вижу, тебе уже лучше. Пей кофе.
Гален был прав. Руки больше не тряслись. Кофе оказался горячим, крепким и ароматным. Елена поставила чашку и откинулась на спинку стула.
— Почему ты сидел там в темноте?
— Ты убежала. С тобой творилось что-то несусветное. Но я знал, что ты не позволишь себе прятаться в своей комнате.
— И тебя заело любопытство?
— Можно и так сказать.
Но это было неправдой. Она знала: Гален ждал, потому что хотел помочь ей. И он помог. Он разорвал железную хватку страшных, отвратительных воспоминаний с легкостью, делая вид, что не придает особого значения ее страданиям. Ее это рассердило, и гнев неожиданно освободил ее от прошлого.
Знает ли он, что делает?
Возможно. Он был умен и проницателен, умел манипулировать людьми и ситуациями.
Он внимательно следил за ее лицом.
— Ты ведь не собираешься вечно хранить свои тайны?
— Собираюсь, — буркнула Елена.
— Я слышал, иногда помогает, если с кем-нибудь поговорить.
— Разве?
— Обещаю тебя не шантажировать.
— Ты и не сможешь. Это никому не интересно.
— А Доминику?
— Я ему никогда не рассказывала. Ему было бы больно. Зачем?
— Может быть, если ты выпустишь пар… Мне не будет больно. Да тебе и наплевать, если будет. — Гален пожал плечами. — Я только предлагаю.
Вдруг он прав? Она готова на все, только бы никогда больше не разваливаться на части при виде спортзала.
— Это скучная история.
— Но она поможет сберечь мой сон, поскольку не придется ждать, что ты снова спустишься вниз и отправишься на полуночное свидание с идиотским матом. Ты ведь пойдешь?
Она сжала чашку в руках.
— Я не могу позволить ему победить. Не могу позволить ему меня запугать.
— Чавезу?
Она ответила не сразу.
— Не думала, что вид спортзала может так на меня подействовать. Особенно этот чертов мат. Казалось, что все осталось позади.
— У тебя был с Чавезом роман?
— Роман? — Ее губы искривились. — Чавез понятия не имеет, как можно иметь какие-то отношения с женщиной. Он выбрал себе жену на роль послушной рабыни и матери своих детей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65