И, между прочим, это ты разговаривала с мадам по телефону. Ты совершенно гениальна в своих заблуждениях.— Ты тоже сегодня был очень умным, предусмотрительным и смелым, — огрызнулась я.— Но за мои ошибки меня порядком наказали. А тебя — нет. Так что идем, дорогая.Он втащил меня в дом. Рафаэль улыбался — значит, в любой момент я могла ожидать удара. Но сеньор только толкнул меня изо всех сил. Я полетела, как пушинка, и оказалась на софе. Софа стояла в гостиной.— Ах, как мило! Какая красивая большая девочка! Какие ноги! У тебя, Рафаэль, есть вкус.Голос принадлежал мужчине, в котором я никак уж не могла признать Артуро Великолепного, сына президента. Грязные жирные волосы, красные мутные глаза и большое родимое пятно на носу... Вид пьяницы, человека опустившегося и потасканного.Свой маленький рост Артуро пытался исправить с помощью высоченных каблуков и толстой подошвы. У черных лакированных сапог были огромные серебряные шпоры, которые при ходьбе издавали что-то вроде «динг-донг-динг». Красная рубашка из атласа или шелка, с перламутровыми пуговицами, была вправлена в черные брюки. Это немыслимое сочетание — вид пьянчужки и напыщенные манеры вельможи в пестром одеянии — вызвало у меня приступ тошноты.Я закрыла глаза.— Это Артуро Великолепный? Артуро Ненасытный? — слабым голосом спросила я.— Да, — ответил Рафаэль. — Артуро, позволь я представлю тебе частного детектива Мэвис Зейдлиц!Я не успела и глазом моргнуть, как эта каракатица в сапогах со шпорами оказалась рядом со мной на софе.— Я очарован вами, — промурлыкал Артуро. — Мне всегда нравились американки. Но вы меня поразили. Рафаэль, я признателен тебе за такую встречу. А теперь — уходи.Он небрежно махнул рукой.— Только попробуй это сделать, — сказала я Рафаэлю.Артуро раздвинул губы в улыбке. Ему не стоило этого делать — я чуть было не послала Великолепного к стоматологу. Потом он выразительно посмотрел на Рафаэля:— Иди, не отнимай у меня время. Иначе я извещу отца телеграммой, что ты здесь превратился в контрреволюционера.Рафаэль поклонился и вышел, аккуратно закрыв за собой дверь.Артуро алчно посмотрел на меня и придвинулся поближе.— Вот мы и одни, любовь моя, — нежно произнес он. — Требуй, чего хочешь, — деньги, кольцо с бриллиантом, автомобиль... Все будет! Утром...— Я очень устала... — пришлось переломить себя, чтобы не ударить Артуро кулаком по родимому пятну. — Я бы хотела только чашечку кофе. Сейчас.Артуро засмеялся:— Ах, как остроумно!Он легонько хлопнул меня по бедру и провел пальцем по моей ноге до колена. При этом рукав шелковой рубахи приподнялся, и показались золотые часы.Артуро глянул на часы, прекратил смеяться и сказал совсем другим, будничным голосом:— Время позднее, любовь моя. Снимай.— Что?..— Снимай блузку и все остальное. Короче, раздевайся.— Ну нет! Только через мой труп! — твердо ответила я. — И, вообще, я здесь не для того...Артуро хмыкнул:— Будем играть? О, я хороший игрок.— Великолепный, — язвительно уточнила я.Он протянул руку ко мне и с неожиданной силой рванул воротник. Блузка затрещала и распалась на две половины.Зачем он это сделал? Я ведь хотела быть просто леди, а не «леди каратэ». Он сам напросился. Сержант морской пехоты, который показал мне приемы джиу-джитсу, предупредил: «Когда бьешь, держи свои эмоции в узде, иначе сломаешь человеку ногу, руку, но хуже всего — шею».Я забыла этот совет. Двумя прямыми пальцами я ударила Артуро в глаза и ребром ладони по шее. По шее я, конечно, била зря, но Артуро так сильно заорал, что пришлось его успокоить. Потом я схватила Великолепного за ногу и крутанула изо всех сил. Уцепившись за его правую руку, волоком протащила по комнате, свободной рукой ухватила за правую ногу и начала вращать вокруг себя все быстрее и быстрее. Артуро набрал скорость, его тело летало уже на вполне приличной высоте, когда я разжала обе руки. Он с грохотом и звоном, как пушечное ядро, ударился о стенку и упал на пол. От этого удара пострадало несколько художественных полотен: картины попадали, рамы раскололись. Я подумала: «И все же это лучше, чем если бы Артуро вылетел в окно...»Я смотрела на него, валяющегося у стенки. Это зрелище нельзя было купить ни за какие деньги, и уж тем более — за кольцо с бриллиантом или новый автомобиль...Дверь распахнулась, и ворвался Рафаэль.Первое, на что он уставился, была моя грудь, не защищенная блузкой. Как хорошо, что на мне все еще оставался бюстгальтер. Рафаэль взглянул на пол и...— Мадре миа! Еще труп!— Нет, твой Ненасытный жив. Дышит...— Это ты его так?..— А почему ты оставил меня наедине с этой блохой со шпорами? — пошла я в наступление.— Потому, что был уверен — ты справишься с ним. И если бы ты закричала, я бы, чикита...— Ты включил бы радио или телевизор и сказал потом, что ничего не слышал. Все, с меня довольно! Прощай! Я сыта тобой и твоим Артуро!Я направилась к выходу и вдруг сообразила, что не могу идти по городу в разорванной одежде. Никто не заключал со мной контракта на рекламу нижнего белья.И тогда мне пришла в голову гениальная мысль. Я подошла к Артуро и сняла с бесчувственного тела волокиты и горе-любовника его красную рубашку с перламутровыми пуговицами. А чтобы Ненасытный не простудился, прикрыла его лоскутами своей блузки.Красный шелк к лицу блондинкам. Рафаэль смотрел на меня, не отрываясь.— Адиос, амиго! — сказала я.Он стоял неподвижно. Но когда я уже была за дверью, Рафаэль закричал:— Мэвис, не уходи! Ты не можешь уйти!Я проворчала себе под нос:— Эти латиноамериканцы такие беспардонные люди, навязчивые и прилипчивые...Рафаэль догнал меня на крыльце:— Чикита, нас столько связывает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34