— сказали мне. Я удивился, приподнял голову и пережил одно из самых больших разочарований в своей жизни. Хотя нет — это не было таким уж разочарованием, это было несовпадением ожидаемого и увиденного.Это не был рай. Это была большая комната, оклеенная белыми обоями в розовый цветочек. Центральное место в этой комнате занимала шикарная двуспальная кровать, а центральное место в этой кровати занимал я. Но я был тут не один. В руках у меня и вправду была не лука седла, а женская коленка. Коленка принадлежала Тамаре, и сама Тамара находилась где-то неподалеку от своей коленки. Я покрутил головой и обнаружил в конце концов госпожу Джорджадзе-Локтеву. Она ютилась на дальнем конце кровати и явно была чем-то или кем-то недовольна. Возможно, мной.— И вообще, — сказала Тамара, решительно дернула ногой, и седло, то есть коленка, вырвалось из моих рук. — Что все это значит? Что ты делаешь в моей постели?Я задумался. Вопрос был задан по существу. Правда, я и сам хотел спросить Тамару о том же самом, но она — хозяйка дома, а стало быть, ей и право первого вопроса.Но переход от конных скачек к таким вот острым вопросам оказался для меня чересчур крутым, вот я и ляпнул в ответ:— А это твоя постель?— А то чья же?! — оскорбилась Тамара. — Я лично выбирала эту кровать в мебельном салоне на Московском шоссе! Я покупала это постельное белье! И вообще — это моя квартира! А теперь скажи, будь добр, что ты тут делаешь?— Ну-у... А ты разве сама не помнишь?Этим вопросом я слегка озадачил Тамару. Она, видимо, сообразила, что приличная женщина должна помнить, как к ней в постель попал тот или иной мужчина, а не допытываться у самого бедняги.Судя по выражению ее лица, Тамара не помнила. Но признаваться в этом она не хотела и перевела стрелки на другое:— По крайней мере у нас ничего не было, — холодно заявила она, соскочив с постели и поправив длинный черный халат. Усевшись на антикварного вида табурет, Тамара посмотрела в зеркало на туалетном столике и скептически произнесла: — Н-да, женщина трудной судьбы...— Погоди, — подал я голос. — Я лежу в твоей постели и у нас ничего не было?— Совершенно ничего.— Точно?— Точнее не бывает. Посмотри на себя.Хороший совет, но осуществить его было трудновато. Я снова поднапряг шею и посмотрел на свое вытянувшееся поверх одеяла тело. Одетое тело. Застегнутое на все пуговицы. И даже в носках. Оставалось лишь признать, что Тамара была права: если бы у нас что-то было, я бы ни в жизнь потом не стал бы одеваться до такой степени.— Но вопрос остается открытым, — сказала Тамара, причесываясь перед зеркалом. — Как тебя занесло в мою постель? Ты что, взломал дверь и ночью пробрался сюда как вор?Я задумался. Я помнил, как бежал за такси, и помнил про скачки на серой кобыле. Все, что происходило в промежутке между двумя этими забегами, было покрыто густым туманом. К тому же я стал понемногу понимать, что конный заезд существовал лишь в моих тревожных снах. Стало быть, от реальных событий в моей памяти сохранилось совсем немного.Я снова вспомнил, как бежал за такси. Я его не догнал, вернулся к Тамаре, а она... Она обозвала меня идиотом. Или еще как-то, но в этом духе. Это уже несущественные детали. Главное — другое. Потом мы сели в «Ягуар» и поехали. Куда? Наверное, к Тамаре домой. Особенно если учесть, что в данный миг мы оба здесь и находились.— Ты же сама меня сюда привезла, — сказал я, улыбаясь розовым цветочкам. — Жаль, конечно, что у нас ничего не получилось...— Ты в своем уме? — Тамара возмущенно уставилась на меня, вскочив с табурета и оставив расческу во всклокоченных волосах. Эта деталь в комплекте с длинным шелковым халатом, чьи полы разлетались при каждом шаге, придавала Тамаре черты какой-нибудь средневековой колдуньи. Или королевы. Ну, такой сердитой королевы, королевы не в настроении. Тамара сошла бы и за ту, и за другую. Но в данный момент в ее облике преобладали демонически-ведьминские черты.— Я? Тебя? Привезла в свой дом? И оставила на ночь?— Я не настаиваю... — поспешно заявил я, потому что разбушевавшаяся Тамара уже легким прыжком пантеры заскочила на кровать, и ее не лишенная очарования пятка грозила опуститься мне на грудь. Убегать мне почему-то не хотелось. Я лежал и по-дурацки хихикал:— Я не настаиваю... Но так уж само собой получилось... Я же ведь у тебя дома, а как бы я мог сюда попасть, если бы ты сама меня сюда не привела... Ты просто подзабыла...— Что ты ржешь? — Она все еще выбирала, куда же поставить ногу, и балансировать ей было все сложней. Я медленно поднял руку и пощекотал Тамарину пятку, после чего произошло нечто вроде падения тунгусского метеорита, только этот метеорит истерически визжал и махал руками.— Дурак! — сказала Тамара, отодвинувшись на дальний конец кровати и прикрыв колени полами халата. — Я же боюсь щекотки.— Запомню, — пригрозил я, но и пальцем больше не пошевелил. Двигаться было в лом. Вставать было в лом. Я повернул голову и увидел, что настенные часы показывают половину третьего. Все равно в лом.— Ты, может, думаешь, что я всех своих знакомых мужиков к себе таскаю, — вещала из своего далека Тамара. — Ты жестоко ошибаешься...— Верю, верю, — сказал я. — Особенно после того, как ты пыталась соблазнить вчерашнего киллера...— Вчера это была вынужденная мера, — сказала Тамара, обиженно поджав губы, явно недовольная напоминанием о единственном темном пятне в ее безупречной биографии. — Нас же могли убить, вот я и пыталась...— Пыталась — что? — ехидно осведомился я.— Завязать контакт, отвлечь внимание, чтобы потом уже...— Обезоружить и сдать в милицию? Ха-ха. Не ври. У тебя в глазах все было написано.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108