— У нас с ней деловые отношения.— Тамара давно не приходила, — сокрушенно заметил Гиви. — А вот ты пришел, — и он показал мимикой, как ему неприятно, что вместо Тамары пришел я. — Зачем пришел?— Это насчет Шоты. Я решил сам к вам прийти, прежде чем вы захотите меня увидеть. Я хочу вам объяснить.— А куда ты торопишься? — философски заметил Гиви. — Дождись своей очереди, за тобой придут... Друзья Шоты очень хотели бы с тобой поговорить.— Может быть, вы сами с ними переговорите? — сказал я, и мне показалось, что Гиви на миг онемел от такой наглости. — Хотя, — торопливо добавил я, — это вам самому решать, с кем и когда разговаривать... Просто перед разговором посмотрите это... — и я положил на стол видеокассету.— Порнуха? — равнодушно спросил Гиви. — Шота кого-то трахает? Ты же работал на Джорджика, а мне сказали недавно, что Джорджик любил снимать такие вещи...— Это не порнуха, — сказал я. — Это как Шота умирает.Гиви поднял левую кисть, и рядом со столиком возник один из двоих могильщиков. Гиви сказал ему несколько слов по-грузински, и через пять минут на соседнем столике появился телевизор с видеомагнитофоном.— Давай посмотрим, — сказал Гиви.На экране возникла спина Шоты, загородившая половину дивана. Но мое лицо было хорошо различимо. * * * " — Я как-нибудь без твоих дурацких советов разберусь, — бросил мне Шота. Он шагнул влево, и стало видно лицо Тамары. — А Гиви знает о том, что ты собираешься делать? — Гиви Иванович знает обо всем, что делается. И он одобряет все, что я делаю. Я звонил ему час назад. И он мне сказал: «Шота, дорогой, делай как знаешь. Я тебе доверяю. Ты меня никогда не подводил». Гиви Ивановичу плевать на тебя, Тома. Есть ты, нет тебя... Это не его уровень... Я буду в коридоре. Не хочу смотреть. Поел недавно". * * * Гиви чуть удивленно поднял брови.— А у меня язва, — сказал он, глядя, как Шота дергается, складывается пополам и падает на пол. — Ем всякое дерьмо. Овощи вареные...Пленка кончилась, и Гиви повернулся ко мне.— Это кто писал?— Это случайно записалось, — сказал я. — Вы сами знаете, чем занимался Джорджик, так вот Шота решил нас с Тамарой убить в комнате, предназначенной для таких съемок. Как только кто-то садился или ложился на диван, камера автоматически включалась и все записывала. Я об этом не знал. Шота, само собой, тоже.— Ясно, — сказал Гиви, нажал на кнопку пульта дистанционного управления, и кассета резво выпрыгнула из отверстия. — И ты мне хочешь сказать, что эта кассета содержит улики против меня как организатора покушения на ваше убийство, что эта кассета — только копия, а оригинал находится в надежном месте, и что если с тобой или с Тамарой что-нибудь случится, то кассета попадет в руки прокуратуры или милиции... Так?Он говорил это устало, будто произносил такие фразы по сто раз на дню.— Это действительно копия, — сказал я, — но дело не в этом.— Интересно, — сказал Гиви. — А в чем?— Умные люди не обсуждают убийство по телефону, — сказал я. — Мне кажется, Шота что-то напутал.— Да, — медленно кивнул Гиви. — Пожалуй. Какой-то он был рассеянный в последние дни... И вот это: «...никогда не подводил...» И вот это: «...одобряет все, что я делаю». С кем-то он меня перепутал.— Вот об этом, собственно, я и хотел сказать, — произнес я. — Остальное решать вам.— Я приму решение, — пообещал Гиви. — Только вот еще что... А кто это там стрелял? На пленке не видно.— Камера была направлена на диван. Строго на диван, — пояснил я. — Вы же понимаете...— Понимаю, — снова кивнул Гиви. — И ты тоже не видел, кто стрелял?— Нет, — сказал я.Гиви некоторое время смотрел на меня, а потом сказал:— Ладно. Я покажу друзьям Шоты эту пленку, пусть они убедятся, что твоей вины в его смерти нет.— Спасибо, — искренне сказал я и поднялся из-за стола. Гиви склонился над своими овощами, но встрепенулся, когда я был почти у самого выхода.— Еще одно... — сказал он.— Да? — обернулся я.— Тамаре передай... Мне на нее не наплевать. Это Шота снова напутал.— Хорошо, — сказал я и вышел. 2 — Ему на тебя не наплевать, — сказал я Тамаре.— Чудесно! — фыркнула она, покачиваясь в кресле-качалке. — А я ночей не сплю, все думаю — наплевал на меня Гиви или не наплевал...Ее волосы стали совсем черными, и Тамара утверждала, что это и есть их натуральный цвет. Ее голос снова стал таким же самоуверенным, как и в день нашего знакомства. Ее родинка заставляла меня снова и снова задавать один и тот же вопрос, на который у Тамары был всегда один и тот же ответ — смех.Короче говоря, та еще женщина. Странно, что ДК снова пригласил ее вместе со мной к себе на дачу. Лимонада он больше почему-то не приглашал.И вот она сидела в кресле, дергая ногой в такт музыке, гремевшей из динамиков на соседнем участке.— Между прочим, — сказал я, — мои десять процентов.— Какие десять процентов? — Ее ресницы удивленно взметнулись. — Мы договаривались о десяти процентах денег Джорджика, которые мы найдем! Но мы же их не нашли! Он заплатил штраф Иксам...— Получается, я бесплатно надрывался?— Не особенно ты и надрывался, — проворчала Тамара, но потом сменила гнев на милость. — Ладно, можешь рассчитывать на десять процентов от цены Джорджикова «Вольво». Когда я его продам, разумеется.— А когда ты его продашь?— Когда мне его вернут из милиции! И вообще — хватит трепаться о деньгах...— Это что-то новенькое у тебя, — усмехнулся я.— Это хорошо забытое старенькое... — пробормотала Тамара. Не знаю, что она имела в виду.Зато я точно знаю, что имел в виду ДК, когда утверждал, что внутри коттеджа я находился в полной безопасности.— Почти в полной безопасности, — уточнил ДК. — Всегда есть процент непредсказуемости. Но когда ставишь в холл дачи передающий микрофон и слушаешь все это безобразие, держа палец на крючке снайперской винтовки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108