Когда лошади были развьючены, Дайала подошла к нему с промасленным пакетом, извлеченным из узла, и с густой мазью на кончиках пальцев.
– Это поможет, – сказала она и стала осторожно втирать снадобье в лоб и щеки. Джастин стоял неподвижно. Бальзам почти сразу же смягчил жгучую боль, сделав ее по меньшей мере терпимой. Когда Дайала закончила, он взял у нее снадобье и так же осторожно смазал волдыри на ее лице.
– Спасибо, – сказала Дайала.
Как может она благодарить его, если все эти волдыри и ожоги получены ей исключительно из-за его глупости? Из-за его неспособности услышать и понять предостережение?
– Я не сумела тебе как следует объяснить, – промолвила она, поняв его смущение.
– Нет, – покачал головой Джастин. – Объясняла ты хорошо, а вот слушал я плохо.
Усевшись на циновку перед палаткой, она жестом предложила инженеру сесть на соседнюю. Между ними стояли две пустые чашки.
Когда он сел, Дайала протянула ему полкаравая дорожного хлеба, а Джастин налил в чашки воды, обратив при этом внимание, что волдыри на ее лице уже начали терять первоначальный яростно-красный цвет.
– Тебе надо поесть, – с улыбкой промолвила Дайала. – По прохождении испытания человек всегда чувствует себя проголодавшимся.
– Неужто всем друидам приходится проходить такие испытания? И неужто наш путь через лес будет сопряжен с подобными «радостями»?
– Нет, конечно же нет, – пробормотала Дайала. – Если ты не станешь тянуться к гармонии или к хаосу, не станешь прибегать ни к той ни к другой магии, ничего не случится. За поисками неизбежно следует приглашение, но если ты пребудешь внутри себя…
Джастин кивнул, понимая, что использование магии гармонии или хаоса, являющееся подспорьем в обычном путешествии, здесь сопряжено с серьезной опасностью.
– Это ясно. Но если нам, скажем, встретится лесной кот…
– Его нападение представляет собой форму хаоса, и ты, соответственно, можешь прибегнуть в ответ к магии гармонии. Но если нападешь ты, лес воспримет как носителя хаоса тебя.
– Похоже, здесь особо не поохотишься.
– Это точно.
Джастин разжевал кусок хлеба, проглотил его, запил водой и спросил:
– Но ведь те же коты должны охотиться! Они ведь не станут есть траву?
– Они и охотятся – на всех животных, которые меньше их или не могут от них убежать. На зайцев, лесных поросят, молодых оленей.
– Но разве это не форма хаоса? Насилие и убийство не есть форма гармонизации.
Дайала облизала губы и отпила из чаши прозрачной воды.
– Я все-таки не понимаю, – продолжал Джастин. – Ты вроде бы сказала, что любое первое действие, вне зависимости от того, гармония или хаос лежат в его основе, вызывает соответствующую реакцию, однако тому, кто достаточно силен, это может сойти с рук.
Дайала кивнула.
– Но почему лес не реагирует на нападение кота?
– Он не использует ни чистую гармонию, ни чистый хаос.
– Вот оно что! Но если я отвечу на физическое нападение, скажем на нападение хищника, – будет это воспринято лесом как действие, сопряженное с гармонией или хаосом?
– Ты… да и любой друид преобразует всякое физическое действие в сопряженное с равновесием гармонии и хаоса. Великий Лес наносит удар тогда, – продолжила она, – когда происходит резкое нарушение равновесия. Природа не терпит попыток разделить неразделимое, расчленить единое, расслоить присущее ей равновесие на два уровня существования. На то, что ты видишь и слышишь, и то, что воспринимаешь сверхчувственно.
– Так, значит, – промолвил он наконец, – вычленение гармонии из мира, эту гармонию создающего, представляет собой форму насилия?
Дайала кивнула:
– Верно. И вычленение хаоса, хотя осуществляется оно с большей легкостью, тоже являет собой насилие и зло.
– Погоди, погоди… Ты хочешь сказать, что всякое отделение любого магического начала, что гармонического, что хаотического, от повседневности бытия есть зло? Но в таком случае злом можно назвать любое соприкосновение с магией!
– Это трудно объяснить, – со вздохом сказала Дайала, отпив еще воды. – Например, усиливая внутреннюю гармонию дерева, ты прибегаешь к магии, но не творишь зла, ибо роль дерева в равновесии и заключается в укреплении гармонии. Для этого оно и растет. Допуская существование хаоса, ты тоже не совершаешь никакого зла, но отделяя гармонию от дерева или творя хаос там, где его наличие не предусмотрено равновесием…
Джастин обхватил руками голову, а потом осторожно коснулся пальцами покрытого волдырями лица.
– Но в таком случае… зачем нужны такие испытания?
– Все не так просто, – промолвила Дайала, отводя глаза и глядя на запад, где еще таяли серые вечерние сумерки. – Вот смотри: мы выкопали в пустыне яму, чтобы добраться до воды. При этом мы нарушили природное равновесие почвы, привнеся хаос. Однако загвоздка в том, что наша смерть от жажды в непосредственной близости от источника привнесла бы хаос несравненно больший. Равновесие не есть нечто застывшее, оно неустойчиво и в той или иной мере, нарушается ежеминутно. Поэтому…
Джастин глубоко вздохнул:
– Поэтому испытание имеет своей целью показать…
– Что ты достаточно силен, дабы разумно использовать гармонию, – закончила за него Дайала. – Если же ты не сможешь противостоять лесу, тогда… – она пожала плечами, отчего Джастин почему-то ощутил беспокойство и печаль.
– Разве можно противостоять такому лесу? – пробормотал он, вглядываясь в сумерки. – Вот ты – как тебе удалось справиться с испытанием?
– С большим трудом. Я связала хаос в гармонии и прошла сквозь фонтаны и того и другого, но этот способ не годится для всех.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196