Дедушка решился:— Неприятно мне об этом вспоминать, но раз уж заговорил, докончу. У пани Баранской был внук. Может, не родной, а какой-нибудь двоюродный, кажется, это был внук её родного брата. Так мне вспоминается, потому что фамилия у него была тоже Баранский. И вот он мне как-то не понравился.— Показался подозрительным? — уточнил Павлик.— Да, именно подозрительным. И видел-то я его всего один раз. Молодой ещё был человек. Мне казалось, он может много знать по интересующему меня вопросу, я хотел с ним пообщаться — и не смог.— Почему?— Пани Баранская проживала в Лодзи, туда я и ездил для встречи с ней, а внук проживал в другом городе. И когда я спрашивал, где именно, она.., она не хотела мне этого сообщить, а никто из моих знакомых его адреса не знал. А почему вы интересуетесь Баранским?— Этого мы ещё не знаем, — уклончиво ответила Яночка. — Вернее, не уверены, тот ли это Баранский. Вот и хотели с тобой посоветоваться. Вышли мы на него дедуктивным методом. Так получилось, что два человека, имеющих отношение к маркам…— ..и имеющих марки, — вставил Павлик.— ..причём марки дорогие, так вот, у этих двух человек оказались…— ..у одного телефон, а у другого адрес Баранского, — закончил Павлик.— И пан Файксат проявляет интерес к месту его проживания, — решила уж все сказать внучка.— Откуда вы это знаете? — удивился дедушка.— Подслу… — начал было Павлик, но Яночка не дала ему докончить.— Просто мы знаем одного человека, который связан с паном Файксатом, — сказала она. — Он приятель школьного приятеля Павлика. И через него можно многое узнать.— А кто эти два человека с телефоном и адресом? — поинтересовался дедушка.— Это тебе, дедуля, ничего не даст, оба они уже померли, — ответил Павлик таким мрачным голосом, что дедушка вздрогнул и уронил трубку.— Вы хотите сказать, что они убиты?— Да нет, сами померли.— Во всяком случае никого их смерть не встревожила, никакого расследования не велось, — с горечью произнесла девочка. — Впрочем, мы не делаем из этого тайны, можем сказать тебе. Это пан Спайер и пан Боровинский.— Или пани Спайерова, — уточнил Павлик. — Возможно, номер телефона записала она, а не её муж. Она тоже недавно умерла.Дедушке пришлось снова разжигать трубку. Успокоившись немного, он откинулся на спинку мягкого кресла и с грустью подытожил:— Вот так, собственно, выглядят мои попытки найти марки. На каждом шагу препятствия: или кто-то исчез, или не желал говорить, или покинул этот мир. А хуже всего иметь дело с наследниками! Если им переходили по наследству какие-то марки, они боялись словечко проронить, возможно опасаясь налогов на наследство. И что мне было с ними делать? Не мог же я их заставить говорить или силой ворваться в их квартиру и обыскать её в поисках марок…— Силой вообще немного добьёшься, — поучающе заметил внук. — Гораздо лучше действовать хитростью.Дедушка встревожился. Так встревожился, что забыл о своей трубке.— Уж не собираетесь ли вы… — начал он, но Яночка не дала ему докончить:— Пока не собираемся. Сначала мы хотим лично познакомиться с пани Наховской. А потом подумаем. Ведь ты не против знакомств с порядочными людьми? Зачем же волноваться… * * * Пани Наховская проживала в капитальном довоенном доме на улице Вильчей, на четвёртом этаже. Лифт работал! Величественно поплыл он вверх и, неожиданно подпрыгнув, остановился на нужном этаже.Яночка с Павликом подошли к двустворчатой высокой двери, сверху застеклённой, и позвонили.— Надо было все-таки предварительно договориться с ней по телефону, — вслух подумал Павлик, третий раз нажимая на звонок. — Кажется, никого нет.— Задним умом крепок! — фыркнула раздражённо сестра. — Конечно, надо было, я и пыталась, да меня соединяли то с прачечной, то ещё с чем-то, всякий раз не туда попадала, ну и кончилось терпение!— Что ж, попробуем ещё раз, — сказал Павлик и только приготовился позвонить четвёртый раз, как одна из половинок двери приоткрылась и в неё выглянула какая-то женщина.— Мы к пани Наховской, — вежливо присев, сказала Яночка.— Это я, — ответила женщина. — Слушаю вас.Была она уже немолода, среднего роста, волосы с проседью и голубые глаза… Голубые глаза женщины смотрели на детей с каким-то странным выражением, как-то так непонятно… И вопрос она задала сквозь стиснутые зубы, что тоже плохо сочеталось с её милым, приятным лицом. У Яночки создалось впечатление, что женщина вот-вот захлопнет дверь и больше не откроет, надо побыстрее изложить ей суть дела. И девочка затараторила:— Наша фамилия Хабрович, мы внуки Романа Хабровича, эксперта по маркам, он ваш знакомый. Вот мы и пришли кое о чем спросить вас.., поговорить…— О марках, — добавил Павлик.Вздрогнув, пани Наховская дёрнулась, как будто с трудом удержавшись от того, чтобы не обернуться, высунулась немного в дверь и одними губами прошептала:— Уходите скорее! А громко произнесла:— Мне очень жаль, но передайте, пожалуйста, пану Хабровичу, что я больше не занимаюсь марками.Яночка подумала, что, как видно, пани Наховская их не поняла, и попыталась вывести её из заблуждения:— Нет, проше пани. Это не дедушка обращается к вам через нас, а у нас к вам дело. Мы бы хотели спросить о пане Боровинском.Сделав опять чуть заметный непонятный знак, пани Наховская снова произнесла громко и отчётливо:— Я такого не знаю. Прошу извинить, я очень занята. Я очень больна. Я больше марками не занимаюсь.Видя, что до её маленьких гостей все ещё не доходит, женщина на минутку отпустила крыло двери, выразительным жестом приложила палец к губам, потом той же свободной рукой не менее выразительным жестом велела им немедленно идти прочь, а сама громко сказала:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95