Диана тогда была маленьким ребенком, настолько
маленьким, что, казалось, еще не умела произносить слова. Она хотела
что-то сказать отцу, но ничего не получалось. Девочка не могла издать даже
звука. Он говорил с ней. Диана видела, как шевелятся его губы, но не
слышала, что он произносил. Она сидела на коврике. Отец приблизился к ней,
чтобы поднять ее на руки, и вдруг она увидела закрытое шлемом лицо
элементала Селима. Он был в ее кабине. Что делал элементал в ее кабине?
Ведь им не позволялось, не так ли? Она не могла двигаться. Темнота только
оттеняла широкие скулы Селима. Элементал не видел, что она смотрела на
него. Ее глаза снова закрылись.
В новом сне уже Селим разговаривал с Эйденом. Селим говорил, что
хочет быть отцом Дианы, и просил Эйдена объявить всем об этом. Эйден
отказался. Он сказал, что Диана является его дочерью, и он не допустит,
чтобы кто-то другой называл себя ее отцом. Она закричала, что где-то у нее
должен быть отец, не так ли? Эйден ответил, что она вернорожденная, как и
он. У вернорожденных нет родителей. Поскольку они вернорожденные и воины.
Именно так он сказал. Почему-то из-за этих слов она очень хорошо себя
почувствовала.
Диана опять очнулась и увидела, что Селим вытаскивает ее из кабины.
Она услышала, как голос отца приказал унести ее в шаттл. Девушка
попыталась заговорить, крикнуть отцу, что ему не нужно принимать ее за
свою дочь. Но голос у нее пропал, и она опять провалилась в сон.
Позже, найдя себя в списках отличившихся, Диана мысленно возвращалась
к тому мгновению и невыносимо жалела о том, что потеряла тогда и голос, и
свою боевую машину.

Полковник Эйден Прайд с удивлением заметил, что ни первый экран, ни
второй не выдают никакой информации. Теперь битва стала похожей на
сражение подушками в темноте. Крутясь во все стороны, он палил подряд и из
ракетных установок, и лазерными зарядами по целям, которые через стекло
кабины казались тенями. Наверное, Жеребец был прав относительно "Матерого
Волка". Действительно, роковой боевой робот. Всегда у него что-то
оказывалось не совсем в порядке.
- Ты не сможешь вернуться на "Хищник", Эйден Прайд, - вдруг зазвучал
голос Каэля Першоу. - Почему, во имя Керенского, ты задержался? Лишь для
того, чтобы выиграть время для одного элементала, который спасал одного
воина? Я этого не понимаю.
- Оставайся в недоумении, Каэль Першоу.
Эйдену стало любопытно, на самом ли деле он слышал голос Каэля
Першоу, или все это было галлюцинацией. Должно быть, он слышал
по-настоящему. Никто не хотел представлять себе Каэля Першоу.
А что сказал бы Першоу, узнай он о том, что спасенный воин - дочь
Эйдена? В конце концов, Каэль Першоу был одним из самых яростных
ненавистников вольнорожденных. Эйден понял это по-настоящему еще на
Глории, когда перенес множество едких и унизительных оскорблений, которыми
Першоу осыпал подряд всех представителей этой касты.
Оба могли бы долго спорить о том, является или нет спасение Дианы
клановским действием. Эйден мог бы рассказать о Фениксе. О том, что
спасение было очередным перевоплощением, возрождением из пепла, только на
этот раз шанс был дан Диане.
Но все, что Эйден Прайд знал, сводилось к одной-единственной мысли:
он был доволен спасением Дианы. И этого достаточно. Времени для
размышлений о чем-то постороннем просто не оставалось.
Когда серия ракет рванула в правой "ноге" "Матерого Волка", тот
слегка накренился. Эйден попытался двинуть левую "ногу" боевого робота, но
она не пошевелилась. Что за невезение! Ведь теперь он приговорен к
неподвижности. Хотел бы он хотя бы знать, сколько у него осталось
боеприпасов.
- Справа, Эйден Прайд, на пятнадцать градусов, - произнес Каэль
Першоу. Эйден выстрелил.
- Хорошо! Попадание в "голову". Он лежит. Это был "Стрелок". Теперь
на двадцать пять градусов в противоположную сторону. Ракетный залп!
Хорошо. Прямое попадание. Ты попал одному в торс, а другому чуть ли не в
кабину. Я думаю, они упадут.
Вдруг по Эйдену прошла, словно волна, горячая судорога. Установки в
правой руке опустели. Теперь - в левой. Полковник остался без ракет. От
еще одного попадания в левую "ногу" "Матерый Волк", казалось, весь
содрогнулся. Но не упал.
Голос Каэля Першоу исчез. Эйден обнаружил, что малый лазер слева в
торсе еще работает. Он продолжал стрелять. За стеклом произошла огромная
вспышка. Кого-то он подбил.
Он никак не мог выйти из этого боя живым. Его опять окутывало пламя.
Еще раз в его жизни. От этой мысли Эйден засмеялся. Выстрелив вслепую, он
засмеялся опять, когда почувствовал, как земля под его машиной
содрогнулась от взорвавшегося поблизости ком-гвардейского боевого робота.
Еще один выстрел - и еще один подбитый.
Его смерть не может быть страшной, думал Эйден Прайд. Ведь он, как
сказала Марта, и есть птица Феникс?

ЭПИЛОГ
- Джоанна, зачем ты рассказала отцу обо мне всю правду?
- Не знаю. Не хотелось упускать подходящий момент. Наверное, я так
постарела, что растеряла часть своей былой рассудительности.
- Я о тебе иного мнения. В эти слова трудно поверить, судя по тому,
как ты вышколила Соколиную Стражу, с каким умением и четкостью управляла
подразделением в боях на Токайдо.
- Я выполняла свой воинский долг. Не более того.
- Нет, намного больше. Сколько благодарностей от командования ты
получила?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83