Нэг торопил нас, мы едва успели попить
озерной воды и умыться, как он сказал, что снайперы могут подоспеть в
любую минуту.
- На том берегу разойдемся попарно. Будьте внимательны, население
наверняка начнет продавать нас - за понюшку пороховой гари. Все они
слеплены из одного дерьма. Озеро обойдем с запада, возле дороги полно
стволов...
Озеро мы обогнули минут за сорок. Когда подоспело время прощаться,
Нэг посоветовал:
- Главное - не подпускайте их на винтовочный выстрел. Ближе подходить
они не рискнут.
- Не беспокойся, Нэг, мы станем огнем и дымом, мы станем грозовыми
тучами, если кривоногие рискнут подойти ближе, - обещал Точило Мус.
Простились мы так же незамысловато, как и встретились в далекие
времена: посмотрели друг другу в глаза, - непойманные гепарды... Я остался
в паре с Нэгом, и я не успел узнать имена остальных, кроме Точила, но его
я знал всю жизнь...
- Наше счастье, что они забавляются вертолетами, - говорил Нэг на
бегу. - И не пускают за нами следопытов. Тут они дали маху, Липи.
- Вряд ли они забыли про следопытов, - усомнился я.
- Если так, то я не могу понять... Ведь нет еще последнего рывка,
безмолвный?
- Нет! - сказал я, глотая воздух Кипрасса...)
- "Мы определили место, куда они выйдут, - продолжал Шарр, -
подкрепятся хотя бы глотком воды и смоют с себя солнечную коросту.
Полурота снайперов накрыла бы их на рассвете, но вдруг я шагнул в
изнеможение. Этого нельзя выдумать, Тилла, с этим сталкиваются на дне
безмолвия... Я выложил все начальству, но без нас у них ничего не
получится, а мои следопыты сейчас - неспособны..." - "Печальная участь..."
- сочувствие Тиллы было искренним, но Шарр в этот раз не нашел
благодарности: "Участь! Да вы не понимаете, что это такое!" - "Шарр,
погодите! - взмолилась Тилла. - Я имела в виду..." - "Теперь вы и сами не
знаете, зачем вам понадобился храм Безмолвия и зачем теперь нужно
разваливать его ожившие стены... мне жаль, когда вы растрачиваете свое
милосердие на тех, у кого понятие сердца и милости имеют иную природу, кто
находит иное утешение на иной земле... а потом вы называете плесень
униженности бесцветным словом "участь", а себя называете сильными! Сильные
умеют различать правду и правдоподобие, сильные не хоронятся от первого и
ни под каким предлогом не пользуются вторым!.. сильные умеют слушать
голоса безмолвия и слышать их, даже когда эти голоса противоречат..." -
"Не надо так, Шарр, прошу вас..." - Шарр понял, что женщина заплакала, и
ужаснулся нелепости своих упреков сейчас: "Простите, надумал всякого...
Простите, Тилла, - я хочу удержаться и хватаюсь за воздух. Вы тут,
конечно, ни при чем..." Она не отвечала. "Тилла? Сегодня же я подойду к
вам, ладно? И мы познакомимся... по человечески", - это она когда-то
предложила опрометчиво: "Шарр, почему бы нам не поговорить
по-человечески?" - и он тогда скрылся в ночи и долго блуждал в одиночку,
обходя зов женщины и проклиная себя за то, что доверил уроженке Сити
небольшой и единственный секрет безмолвных; но после все же пытался
объяснить ей, почему в словах произнесенных бывает меньше человеческого,
чем в случайно подхваченной мысли.
"Нельзя ли забыть наконец старую глупость, следопыт?" - откликнулась
она, то ли прощая, то ли сама принимая прощение. Им сделалось трудно
находить друг друга во мраке, оба были измотаны минувшим днем и впереди их
сторожил такой же. "Будем прощаться? - спросил Шарр. - До завтра." -
"Погодите! - спохватилась она. - Сказка Безмолвия! Без ваших сказок мне не
уснуть!" - "Вот как..." - "Сами виноваты, не следовало приучать меня!" -
"И все же потерпите до завтра. Ночь на исходе, а вам не мешало бы
отоспаться как следует... Завтра я обещаю самую чудесную из Сказок
Безмолвия: Сказку о Женщине из Сити, которая боялась пустыни, и Безмолвном
Следопыте, который в пустыне родился дважды..." - "Дважды! Господи, я умру
от нетерпения!" - "Только не это, Тилла! До завтра. Ваш покорный слуга. И
спокойного вам сна!" - "Спокойного сна, следопыт", - подумала она и
пробудилась. В палатке было светло, москитная сетка вяло пошевеливалась на
сквозняке. Тилла отвернула накидку, достала из сумки кулек с полотенцем.
Мари Сетра уже сидела за крошечным раскладным столиком: в форменной
рубашке, короткая прическа, словно только что от мастера, - Мари умела
сохранять себя в любых условиях. Она гляделась в зеркало и, услышав
движение за спиной, повернула к Тилле забеленное кремом лицо.
- Доброе утро, сержант связи! - сказала веселушка Мари.
- Доброе утро, господин генерал.
- Умываться подано. Как слышите меня? Как слышите?
- Умываться принято, - нехотя подыграла Тилла. - Конец связи.
Мари принялась натираться кремом.
- Загар тут - ничего себе, - сказала она. - На побережье такого
неделю дожидайся.
- Тут все - ничего себе, - согласилась Тилла, расплескивая воду из
канистры; умываться на виду у десантников они не решались. - Который час,
сержант?
- Половина шестого. Парочка вертолетов уже упорхнула. Дурацкая
история, правда?
- Что еще за история, сержант?
- А такая история, сержант, что до сих пор никого не нашли. Тут есть
один майор, так он намекнул вчера... мол, беглых вообще... не меньше
четырех... сотен... - Мари заговорила отрывисто, кривя и растягивая губы
перед зеркалом. - Взбесились они, что ли все в одну ночь... Я так
соображаю... кто-то здорово перестарался, наплодив столько хранилищ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15