II. 16. Состоящие при окружных школах гладиаторы, равно как
им подобные, сосланные на оловянные и иные рудники, а также
лица, числящиеся в розыске и имеющие неограниченный срок
существования, Правом на смерть не обладают, что лишает их
возможности получения гражданства.
6
Запах грядущего разложения назойливо сквозил в окружающем
великолепии; томный, сладковатый привкус, зовущий расслабиться,
смежить веки, не сопротивляться... Деревья встревожено
шелестели листвой и переглядывались. Деревьям было
страшно.
Мы долго плутали в лабиринте центральных улочек, подобно
песчаным эфам, скручивающимся в плотный брачный клубок. Я
чувствовал, как моя проводница старательно кружит вокруг того
вожделенного и одновременно запретного района, где жили
немногие, кому позволены были белые покрывала и терракотовые
диадемы. Знатный район, тщеславный, влиятельный, и я уже
когда-то бывал в нем, не вынеся ничего, кроме горечи и вязкой
слюны во рту. Налево, направо и снова налево...
Нам пришлось дать приличный крюк, огибая корпуса Паучьей
центурии - полурелигиозной военизированной части, в рекруты
которой набирались исключительно свободные граждане, и
специализировались эти свободные граждане исключительно на
поимке беглых бесов. Мне доводилось видеть, как Пауки-ветераны
орудуют сетями и утяжеленными боло, и зрелище произвело на меня
неизгладимое впечатление. Нет уж... Мы - люди
добропорядочные. Прямо, налево и направо... Абсолютно
добропорядочные. И почти люди.
Мы уже успели пройти мимо высокого серого забора, как в нем
родилась незаметная до того калитка, и оттуда высунулась
кучерявая круглая голова, росшая прямо из необъятных плеч.
Затем человек соизволил показаться целиком, и стало ясно, что
это мужчина из края людей с Опаленным лицом. Одет он был -
если это называлось быть одетым - в полосатые чувяки и
набедренную повязку, бычьи хвосты которой свисали до колен.
Смуглое гладкое тело лоснилось, и от чернокожего резко пахло
дорогим ароматизированным жиром. Ценный, видать, слуга,
дорогостоящий... скользкий, небось...
- Скорой ночи тебе, Эль-Зеббия! - женщина с лицом
шута склонила голову в достаточно уважительном поклоне и
проскользнула в калитку, жестом пригласив следовать за ней. Я
кое-как протиснулся между шершавой стеной и торсом проклятого
привратника, даже и не подумавшего посторониться. Кажется, я не
пришелся ему по вкусу. Мысленно я представил себя со стороны и
одобрил вкусы стража.
- Скорой ночи тебе, о чернейший из Опаленных Эль-Зеббия!
- провозгласил я как можно высокопарнее.- Скорой темной
ночи... Всякое случается в ночи, и не все из случившегося
устраивает таких бдительных людей, как ты, портя им цвет лица и
пищеварение...
Привратник уставился на меня своими блестящими бусинами, косо
пришитыми на складки его плоской физиономии. Я собрался было
сделать еще какое-нибудь заявление, потому что ситуация стала
меня раздражать, но Эль-Зеббия внезапно ухмыльнулся, обнажив
полный набор белоснежных принадлежностей для кусания и
разрывания. Затем он ткнул пальцем в мой нос, заставил меня
проделать то же с его бляхой и скорчил жуткую рожу, высунув
мокрый татуированный язык по меньшей мере на локоть.
Женщина за моей спиной прыснула и быстро прикрыла лицо рукавом.
- Зебб сказал,- тут же посерьезнела она,- что двое
сердитых мужчин должны держать язык на привязи или засовывать
его...
- Я понял,- поспешно прервал я ее.- И благодарю за
полезный совет.
- Я рада, что вы понравились друг другу,- совершенно не
к месту заявила проводница.- Эль-Зеббия - отличный страж
ворот.
- Особенно таких узких ворот,- не удержался я и получил
указание постараться быть серьезнее.
Я честно старался. Я серьезно шествовал по ухоженному роскошному
саду через заросли гихских роз всех мыслимых и немыслимых
оттенков, серьезно поднимался по мраморным ступенькам, понимая,
что это отнюдь не парадная лестница; серьезно сидел в круглом
зале, стены которого были выложены перламутровой плиткой...
Я был серьезен. Я сидел и ждал. Мне даже не было скучно. Вот уже
почти два часа мне не было скучно. О небо, благодарю за
щедрость!..
- ...Встань, раб. Встань и повернись.
Очень приятный голос. Настолько приятный, что смысл сказанного
растворяется в нежном журчании, как льдинка в золотом кратере с
вином, и горло, рождающее такие звуки, просто обязано быть
прозрачным... Тонкое, хрупкое горло. Если сжать его обеими
руками или хотя бы одной...
Я медленно встаю и оборачиваюсь. Крайне медленно и
задумчиво, сохраняя на лице маску вежливого безразличия, годную
почти на все случаи жизни. Дорогой дом, дорогой район, голос
тоже дорогой, и раз я зачем-то понадобился всей этой
дороговизне, то не стоит продавать себя слишком дешево...
Она была прекрасна. Она была настолько прекрасна, что я на
мгновение забылся. Я пошел вокруг нее, мягко ставя ногу,
вкрадчиво, пружиняще переливаясь с пятки на носок и расслабив
плечи. Так ходит зверь вокруг самки или добычи, так ходят бесы
по арене - бледные розовые складки шелка, водопад пепельных
волос с укрывшейся в прядях терракотовой диадемой... раннее
утро, смазанные краски, полутона, легкая дрема, грезы в
дымке... раннее утро с упрямым гордым взглядом суровой
полночи...
- Он мне подходит, Зу Акила.
Богиня опустилась на край застланного ложа, не удостоив
меня вниманием. И мне снова стало скучно.
- Эй, Акила! - намеренно грубо сказал я.- Чего хотят
от неотесанного беса его повелительницы?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10