Мои пальцы утопали в красивой гриве ее волос. Я чувствовал, что она как кошка тихонько мурлыкала под моими руками, выгибая тело и выпуская коготки.
Наклонившись к ее лицу, с моих губ посыпались нежные поцелуи. Потом мои ласки стали откровеннее. Франческа скинула с себя всю одежду и плед, мы забрались под одеяло и продолжили выражать взаимную любовь уже голыми под одеялом. Как же горячи были ее поцелуи! Наши тела трепетали от несказанной страсти, а души сливались в единое целое.
На следующий день мы вылетели в Мадрид. В Испании гроб с телом Николя специальная служба доставила на кладбище, а через день было назначено погребение. Эта же служба сообщила о смерти Мироноффа всем известным его знакомым и поместила некрологи в некоторые печатные издания.
- Я хочу выпить, - после того как я наполнил стаканчики новой порцией водки, подняла бокал Вика, - за человека, который смог за такое короткое время стать настоящим другом, и не просто стать, а на деле доказать это! Но как у Высоцкого в песне: возвращаются все, кроме тех, кто нужней, возвращаются все кроме лучших друзей! Мне очень горько, что он уже не вернется к нам! Как бы мы того не хотели, как бы сильно не молились. И нет такой силы, чтоб вернуть человека оттуда! Мы расстаемся с любимым человеком навсегда только один раз в жизни – после его смерти! Метр, давайте помянем его!
Она залпом выпила и не стала закусывать. Я еще не успел опьянеть и стал переживать за благополучную доставку девушек в отель – они пили смело и бесшабашно. Поэтому, думая о последствиях, решил много не пить. Покосившись на стаканчик Франчески, я заметил, что она только пригубила водку. Это меня успокоило. Проблемы надо ждать только от Вики. Будто в ответ на мои мысли, Она взяла бутылку и сама разлила огненную воду по пластику.
- Франческа! Почему ты не пьешь? – пьяно и довольно грубо бросила она итальянке. – А, понимаю! Тебе все равно, умер Он или нет! Конечно! У тебя есть свой мужчина, да такой видный, заботливый, влюбленный! А какое тебе дело до других! Правильно!
- Вика! Держи себя в руках! Мы все скорбим! Не только ты! Поэтому будь любезна, заткнись!!! – гаркнул я на нее, внезапно вскипев. Еще бы! Я знал, кто виновник смерти Мироноффа.
Она сразу замолчала. Ее глаза сверкнули гневом, а может горем, заблестели и потом в них появились кристаллы слез. Она больше не стала сдерживать себя и впервые за последние дни разрыдалась. Слезы крупными каплями покатились по щекам и как сильный дождь закапали на ее джинсы. Я немного растерялся, виня себя в такой ее реакции, но поразмыслив, понял, что виной тому ее сильнейшее горе и я только сломал сосуд его сдерживающий. Франческа, готова была и сама расплакаться, глядя на Викины слезы. Она подсела к ней с другой стороны и стала гладить ее по плечу, что-то приговаривая на своем родном языке. Вика расслабилась. Она прильнула к груди итальянки, уткнулась в ее кофточку и, всхлипывая, полностью отдалась своему горю. Спина сотрясалась от рыданий, а руки обняли Франческу, которая продолжала ее гладить. Так мы и сидели пока слезы не закончились, а выпитая водка не выдохлась.
Солнце стало садиться. Редкие посетители кладбища потянулись к автобусной остановке и к своим автомобилям. Несколько непривычно было видеть как дряхлые старушки садились в свои авто и нажав на газ улетали домой. Но справедливости ради надо отметить, что некоторые старички и старушки все же стояли и ждали автобусы.
- Извините, это вы были с Николаем Петровичем в последние дни?
Я поднял голову и посмотрел на человека, который задал этот вопрос. Мужчина лет тридцати пяти – сорока. На нем был, как принято в Европе на такого рода мероприятиях, черный костюм, очень хорошо сидевший, такого же цвета тонкий шелковый галстук, особенно подчеркивающий его белоснежную рубашку. Короткая стрижка, черные волосы с проседью. Фигура и рост намекали, что мужчина не из робкого десятка и постоять за себя сможет, но держался он предельно учтиво и любезно.
- Да. С кем имею честь говорить? – вспомнил я диалоги из фильмов про господ дворян.
- Я друг Николая Петровича. Мы вместе с ним работали в госпитале.
Я еще раз внимательно его рассмотрел. Нет, его на похоронах не было. Это можно было сказать с уверенностью. Я запомнил всех присутствующих. Опоздавший? Инкогнито? Нет! Тогда кто?
- Я слушаю Вас. Простите за наше состояние и неблагообразный вид, но мы по русскому обычаю провожаем друга в последний путь.
- Еще раз извините меня за вторжение! Видите ли, в чем дело. В полиции мне показали полный список и все вещи Николая Петровича, которые прибыли с Мадейры. Но среди них не оказалось кое-каких предметов, очень важных для меня. И мне посоветовали обратиться к вам. Полицейские сказали, что вы находились вместе с Мироноффым до последних минут. Вот я и хотел у вас поинтересоваться, не видели вы их у него или при нем.
- О каких вещах и предметах идет речь?
- О! Это одна довольно старая книга на португальском языке, папка с несколькими историческими документами времен реконкисты и старое золотое кольцо, фамильная реликвия. О кольце особенно волнуются дальние родственники Николая Петровича. Последнее он всегда носил на руке. Но при погребении на нем не было этого кольца. И гробовщики меня заверили, что никаких колец на покойном они не видели.
Как только речь зашла о кольце, мне сразу же вспомнились слова Николя о том, чтобы я ни в коем случае не отдавал кольцо, никому и ни при каких обстоятельствах. Первым моим желанием было спрятать кольцо подальше, но я не мог это сделать на глазах этого подозрительного субъекта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87