– А если он уже…
– О нем мы позаботимся. – Розенталь прикрыл глаза и довольным тоном продолжил: – А что до наших гостей, то, с точки зрения безопасности, следует рассудить так: они что-то знают, следовательно, они уже знают слишком много.
Не проявлявший до сих пор никаких эмоций и даже выглядевший подавленным Старлинг всплеснул руками и с грохотом опустил их на дубовый стол. Беспроводная компьютерная мышь подпрыгнула, совершив в воздухе кульбит. Розенталь продолжал сидеть как ни в чем не бывало.
– Когда все это началось, вы уверяли, что сможете держать ситуацию под контролем.
– По большому счету, этой ситуации вообще нельзя было допускать. Если бы вы вовремя прислушались к моему совету, ничего бы не произошло.
– Решение, позвольте напомнить, принимали не вы и даже не я.
Розенталь пожал плечами.
– А что касается информации… об агрессивности… мм… Протея… Нам говорили, что мы можем рассчитывать на десять процентов эффективности. В подобных обстоятельствах сделанное мной можно было считать безупречной работой.
Старлинг насмешливо скривил губы и произнес не без скрытого сарказма:
– А теперь?
Улыбка мгновенно исчезла с лица Розенталя.
– А теперь нам придется сделать то, что следовало сделать с самого начала. Мы стерилизуем проект.
– Включая этих двух – Флеминг и Айзенменгера? Уверенность впервые покинула Розенталя.
– Не знаю, – признался он после некоторого раздумья. – Следует быть крайне осторожным с… скажем так, инцидентами. В противном случае их легко можно будет связать между собой. – Помолчав еще пару секунд, он добавил: – Полагаю, прежде чем принимать окончательное решение, все нужно как следует взвесить, получить полную информацию…
– И как вы ее собираетесь получить?
– Мы уже озаботились этим.
В дверь постучали. Вошла невысокая, сурового вида женщина с листом бумаги в руке, который она передала Розенталю. Он принялся изучать документ, и, по мере того как он углублялся в чтение, лицо его становилось все более серьезным. Закончив читать, он передал бумагу Старлингу:
– Смешно, конечно, было рассчитывать на большее, но я все же надеялся, что наш подарок они обнаружат не так быстро.
Старлинг возбудился еще сильнее:
– Вы что, не понимаете, что это значит? Теперь они знают наверняка, что мы что-то скрываем.
– Они и так это знали. Но знать и доказать – далеко не одно и то же.
– Хорошо. И что теперь?
Розенталь в очередной раз улыбнулся:
– И теперь не все потеряно. Не сомневаюсь, вскоре Елена расскажет все своему новому другу Аласдеру. В зависимости от того, что она ему расскажет, мы и примем решение. – Розенталь посмотрел в глаза Старлингу. – Не исключаю вероятность того, что мне придется действовать быстро и решительно.
Старлинг, хотя и пребывал в некотором смятении, выдержал взгляд Розенталя. Так они молча смотрели друг на друга в течение нескольких секунд – до тех пор, пока Старлинг опять не уставился в крышку стола.
– Поступайте, как сочтете нужным, – негромко, но твердо произнес он.
Опасаясь, что жучок может быть не единственным, Елена и Айзенменгер не произнесли ни слова, пока доктор не остановил машину у придорожного ресторана.
Им подали кофе в толстых фарфоровых кружках; они пили обжигавший губы напиток и обсуждали впечатления от своего визита в «Пел-Эбштейн».
– И ничего, и в то же время кое-что, – задумчиво проговорила Елена. – Определенно, они что-то скрывают, но вот что именно, нам еще предстоит узнать, а пока остается только гадать, связано ли это со смертью Миллисент Суит.
Айзенменгер вертел в руках пакетик с сахаром. Он то растягивал его, то щелкал по нему ногтем, то принимался сгибать из стороны в сторону. Двухлетний ребенок понял бы, что пакетик вот-вот разорвется и сахар рассыплется по столу.
Айзенменгер удивился, когда это случилось, и поднял взгляд на Елену.
– Думаю, что связано. По правде говоря, я в этом уверен.
– Почему?
– Старлинг знал, кто я, знал, что я врач, хотя ты назвала меня только по имени. Но он не знал заранее, что ты приедешь не одна, из чего я делаю вывод, что Старлинг задолго до нашего визита приказал своим людям разузнать о тебе все. Он мог даже установить прослушку у тебя в офисе и дома. Впрочем, в этом я не уверен.
Елена удивилась:
– Почему не уверен?
– Потому что он установил прослушку в машине. Зачем это было делать, если они и так знают каждое твое слово?
– Как ты догадался, что она там?
Айзенменгер состроил невинное лицо:
– Просто я подумал, что не мешает подстраховаться. «ПЭФ» серьезная контора; если у них есть что скрывать, они запросто могут выкинуть такую штуку. И то, что я оказался прав, лишний раз доказывает, что какое-то отношение к смерти Миллисент они имеют.
– Не факт. «ПЭФ», конечно, есть что скрывать, пожар в лаборатории, думаю, отнюдь не был случайностью, но это не доказывает их причастность к смерти Миллисент. Особенно если учесть, что с тех пор прошло уже полтора года.
– Давай подытожим, что мы все-таки знаем.
Елена пробежала глазами свои записи:
– Мы знаем место, где находилась лаборатория. И это все, я бы сказала.
– Интересно, чем занимался биогенетический сектор отдела проектирования моделей? Слишком уж неопределенное название. Подозреваю, что к работе отдела оно не имеет никакого отношения.
– Судя по тому, как «ПЭФ» конспирирует свои проекты, это, скорее всего, так.
– Стало быть, Роуна и ничего другого. Ты этим займешься? Нужно разузнать об этом острове все, что возможно.
Елена кивнула:
– Как жаль, что мы не знаем никого, кто работал над проектом.
– Если не считать некоего Карлоса, – напомнил Айзенменгер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138