Даже не верится, что все кончилось.– Да, да, – ответил Веселунг, – все кончилось. Я думаю, с этой стороны нам больше ничего не угрожает.– Скажи, король Бародии принес извинения?– Он сделал больше – он отрекся.– Почему?– Потому что… – Веселунг вовремя спохватился. – Ну, потому что я собственноручно нанес ему смертельный удар.– О, отец, как это жестоко!– Не думаю, что он сильно пострадал, дорогая. Скорее это был удар по его чувствам. Смотри, что я тебе привез.Он вынул из кармана маленький сверток.– О, как интересно! Что это?Король развернул пергаментную бумагу и извлек пару рыжих бакенбардов, аккуратно перевязанных голубой ленточкой.– Отец!Он взял в руки один из них и предъявил Гиацинте.– Смотри, вот в это место угодила стрела Генри Малоноса. Между прочим, – добавил он, – Генри женился и остался в Бародии. Удивительно, как после войны мысли человека принимают матримониальное направление. – Он выжидательно помолчал и покосился на дочь, но она все еще была поглощена бакенбардами.– Что мне с ними делать? Не могу же я посадить их в саду.– Я думаю, их можно прикрепить к флагштоку, как мы это сделали в Бародии.– Мне кажется, это будет не очень-то благородным жестом теперь, когда бедняга умер.Веселунг оглянулся, чтобы удостовериться, что в зале нет лишних ушей.– Ты умеешь хранить тайны? – спросил он многозначительно.– Конечно, – сказала Гиацинта, сразу же решив, что она поделится секретом только с Лионелем.– Тогда слушай.Он рассказал ей о тайной вылазке в неприятельский лагерь в палатку короля Бародии, о письме короля Бародии. Он рассказал все, что он говорил и делал и что делали и говорили все остальные, и его мальчишеское удовольствие было столь явно и столь невинно, что даже посторонний проникся бы к нему искренней симпатией.А Гиацинте он казался самым милым из отцов и самым замечательным из королей.Но мало-помалу дошла очередь и до того, о чем говорил Лионель.– А теперь, – попросил Веселунг, – расскажи, что вы все тут поделывали без меня?Он ждал, гадая, понимает ли Гиацинта, что «все» означает, в основном, графиню.Гиацинта подвинула кресло и села рядом с ним.– Отец, – сказала она, погладив его по руке, – у меня действительно есть новости.– Ничего о гра… ничего серьезного, я надеюсь? – с тревогой проговорил Веселунг.– Это довольно серьезно, но довольно мило. Отец, дорогой, ты не возражаешь, если я выйду замуж?– Девочка моя, как же я могу возражать? Дай подумать, – ведь недавно ко мне обращались не то шесть, не то семь принцев. Я послал их пока совершать разные подвиги. Но, пожалуй, они уже должны были бы вернуться. Тебе о них ничего не известно?– Нет, отец, – Гиацинта едва заметно улыбнулась.– Ну, значит, им не повезло. Ничего страшного, дорогая, мы с легкостью раздобудем новых претендентов. На самом деле я совсем недавно об этом думал. Надо устроить небольшое состязание и сообщить о нем в соседние страны. Недостатка в кандидатах не будет. Интересно, этот семиголовый бык… Он, правда, староват, но на последнего принца его хватило. Мы могли бы…– Мне не нужны никакие претенденты, – мягко возразила Гиацинта. – Один уже есть.– Моя дорогая, вот это действительно сюрприз! Расскажи все по порядку. Какой подвиг он совершил?Гиацинта знала, что без этого вопроса не обойдется. В наше время ее бы спросили: «Какой у него годовой доход?» Должен же мужчина как-то продемонстрировать, чего он стоит.– Пока никакого. Он только что приехал. Он был так добр ко мне, и я уверена, что тебе он тоже очень понравится.– Хорошо, хорошо, мы для него что-нибудь придумаем. Может, все-таки этот семиголовый бык… Между прочим, кто он такой?– Он приехал из Арабии, и его зовут…– Удо, конечно.– Отец, но это не Удо, это Лионель.– Лионель? Кто бы это мог быть? – с сомнением проговорил Веселунг.– Он… он… Отец, вот он! – Гиацинта подбежала к дверям. – О, Лионель, ты как раз вовремя. Расскажи, пожалуйста, моему отцу, кто ты такой.Лионель низко склонился перед королем.– Прежде чем я вам все объясню, ваше величество, позвольте мне от всего сердца поздравить вас с вашей славной победой над Бародией. Из того немногого, что мне удалось узнать, я уже понял, что это самая замечательная из всех самых замечательных побед. Но, конечно, я был бы счастлив услышать все подробности из уст самого победителя. Правда ли, что вы, ваше величество, под покровом ночи проникли в палатку самого короля Бародии, вызвали его на смертельный бой и сразили?В глазах юноши король увидел располагающую серьезность, и сразу становилось понятно, что он от души завидует такому славному приключению.Веселунг находился в довольно затруднительном положении. Конечно, он мог бы выслать дочь из комнаты, сказав: «Оставь нас, дитя мое. Это мужское дело». Но Гиацинта сразу все поймет и потом наверняка сообщит этому Лионелю правду.Получалось, что ничего другого не остается, как посвятить молодого человека в тайну. Для начала он громко откашлялся.– Мы нарочно распустили этот слух. По причинам государственной важности, – торжественно объявил он.– Простите, ваше величество, я не имею намерения…– Но раз уж я сказал так много, то придется рассказать и все остальное. Это произошло так…И он еще раз поведал о своем ночном подвиге и о письме короля Бародии.– Но, ваше величество, – воскликнул Лионель, – это же в сто раз интереснее! Я в жизни не слыхал о столь остроумном замысле и столь блестящем его осуществлении.– Значит, вам понравилось? – спросил Веселунг со всей доступной ему скромностью.– Я просто в восторге!– Я так и знала, что ему понравится, – вставила Гиацинта. – Лионель просто обожает подобные приключения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47