Если бы я сумел, заполнив водой входную камеру и раскачав батискаф, запустить двигатели, то смог бы оторваться от резинового уплотнения и уплыть в батискафе на свободу, но с тяжелым тросом, крепившим батискаф к опоре Х-13, я далеко бы не ушел. Вайленд мог быть пустозвоном в одежде, манерах и речах, но в делах он был весьма неглуп.Кроме приборов в кабине имелось три обтянутых брезентом стула и полка с различной фотоаппаратурой и лампами заливающего света.Первый осмотр кабины не занял много времени. Прежде всего мое внимание привлек микрофон около одного из стульев. Вайленду явно хотелось знать, работаю ли я на самом деле. Ему ничего не стоило перебросить концы так, чтобы при выключенном микрофоне он работал. Но я переоценил Вайленда: с проводкой все было в порядке.В следующие пять минут я проверил все оборудование, кроме рычагов управления двигателями — сумей я запустить их, любой человек, ждущий внутри опоры, сразу же почувствует это по вибрации.После этого я открыл корпус самой большой распределительной коробки, выдернул около двадцати разноцветных проводов из гнезд и оставил их висеть в страшном беспорядке. К одному проводу я подсоединил вывод мегометра, затем снял крышки с двух других распределительных и предохранительных коробок и высыпал почти все инструменты на маленькую рабочую скамейку.Получилась весьма убедительная картина напряженного труда.Я не мог вытянуться во весь рост на узком дощатом настиле, но это было неважно. Я не спал всю ночь, через многое прошел за последние двенадцать часов и очень устал, так что в любом случае должен был заснуть.И заснул. Последнее, о чем я подумал, прежде чем вырубился: море и ветер не на шутку разгулялись. На глубине свыше ста футов волнения моря почти или совсем не чувствуется, но батискаф явно покачивался, хотя и слабо. Это покачивание и усыпило меня.Когда я проснулся, часы показывали половину третьего. На меня это не было похоже — обычно мой внутренний будильник поднимал меня точно в назначенное время. На этот раз он подвел меня — и неудивительно: голова страшно болела, а в кабине нечем было дышать. Я допустил ошибку, проявив небрежность, и поспешил исправить ее, включив на максимальную мощность поглотитель углекислого газа. Минут через пять, когда в голове начало проясняться, я включил микрофон и попросил открыть люк в полу опоры.Сибэтти спустился, помог мне выбраться из батискафа, и через три минуты я уже стоял в маленьком стальном помещении наверху.— Припозднился ты, — раздраженно бросил мне Вайленд. Кроме него и Сибэтти, который закрыл за мной дверь, здесь уже был и Ройал — второй рейс вертолета закончился удачно.— Вы же хотите, чтобы эта проклятая штука когда-нибудь заработала? так же раздраженно ответил я. — Я здесь не забавы ради, Вайленд.— Это точно. — Матерый уголовник, он не любил настраивать против себя без надобности. Он пристально посмотрел на меня:— С тобой что-то случилось?— Случилось то, что я четыре часа кряду работал в тесном гробу, кисло ответил я. — Да еще очиститель воздуха был плохо отрегулирован. Но сейчас все в порядке.— Есть какой-нибудь прогресс?— Очень небольшой, черт возьми. — Я поднял руку, заметив, что его брови поползли вверх, а лицо потемнело от злости. — Это не из-за недостатка прилежания. Я проверил каждый контакт и каждую электрическую цепь и лишь двадцать минут назад начал понимать, в чем дело.— Ну и в чем же дело?— В вашем покойном инженере Брайсоне, вот в чем. — Я внимательно посмотрел на него. — Вы намеревались взять с собой Брайсона или отправиться одни?— Мы собирались сделать это вдвоем с Ройалом. Мы считали...— Правильно. Какой смысл брать его с собой? Мертвый человек может сделать немного. Вы, видимо, намекнули, что не возьмете его с собой, и он понял — почему. И тогда решил отомстить вам хотя бы после своей смерти.Или он так ненавидел вас, что собирался прихватить вас с собой. На тот свет, конечно. Ваш друг изобрел очень умную штуку, но не успел закончить ее — «кессонка» скрутила, — вот почему двигатели не работают. Он сделал так, что батискаф прекрасно работал бы — двигался бы вперед, назад, вверх, вниз — куда угодно, но только до глубины триста футов. На большей глубине сработали бы гидростатические выключатели. Прекрасная работа! — Я мало чем рисковал, рассказывая все это: я знал, что в этих вещах они глубоко невежественны.— И что тогда? — напрягся Вайленд.— А ничего. Батискаф не смог бы подняться выше трехсот футов. А через несколько часов истощились бы аккумуляторы или вышло бы из строя устройство регенерации воздуха — и вы задохнулись бы. Но до этого вы сошли бы с ума.Я внимательно посмотрел на пего. Если раньше мне могло показаться, что Вайленд несколько побледнел, то сейчас в этом не было сомнений — он побледнел и, чтобы скрыть свое смятение, достал из кармана пачку сигарет и дрожащими руками прикурил. Сидевший на столе Ройал лишь улыбнулся загадочно и продолжал равнодушно покачивать ногой. Не то чтобы Ройал был храбрее Вайленда, возможно, у него просто было более скудное воображение.Профессиональный убийца не может себе позволить иметь богатое воображение, ведь ему приходится жить наедине с призраками своих жертв. Я посмотрел на Ройала еще раз и поклялся: добьюсь, чтобы это лицо исказил страх — такой же, какой искажал лица многих людей, когда они в последний момент, перед тем как он нажимал на курок своего маленького пистолета, понимали все.— Славненько, да? — хрипло сказал Вайленд, к которому вернулось некоторое самообладание.— Неплохо, — согласился я. — По крайней мере мне нравятся его виды на будущее, цель, которую он преследовал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77