— Кто знает. Ведь это был бы признак прогресса, правда? Значит, он старался бы избавиться от неизбежности чувствовать вину. Я в основном пробовала доказать ему, что по сути он вполне милый человек и был бы в порядке, если бросит причитать и возьмется за какое-нибудь дело. И из-за моей подружки чувствовал себя виноватым и передо мной. Никак не вобьешь ему в голову: если два человека испытывают влечение, они имеют право и обязаны испытать взаимное наслаждение. У Келси в самом деле нездоровое отношение к сексу. Господи, большинство несчастий на свете идет от того, что люди воображают, будто секс ужасно важная и серьезная вещь... Нет, не думаю, чтобы он хотел ее уничтожить. Разве что в подсознании, но это было бы запрятано так глубоко, что сам он никогда не догадался бы, скорее попытался бы уничтожить самого себя. И конечно, он постепенно губит себя. Если он опять ко мне сунется, мне не хочется его обижать, но я чувствую, у меня с ним все кончено. Наверно, я его переросла.— В тот день вы были с ним?— Да. Утром зашел в библиотеку, у меня в одиннадцать по расписанию лекция, но было наплевать. Дядя прислал изумительный сыр. Мы отправились на яхту, были там уже перед двенадцатью. Съели сыр и кексы, выпили море чудесного мексиканского вина. Болтали, ласкались, а потом пошли загорать на палубу и там заснули. Потом пришел Короли и сказал о телефонном звонке. Келси умчался как сумасшедший, а Короли объявил, будто его жена умерла. С тех пор у меня странное чувство. Конечно, я не стыжусь отношений с Келси. Если ведете себя откровенно, вам нечего стыдиться. Конечно, он меня не совращал. И я ему ничего не обещала. И мне это доставляло удовольствие. Но все равно чувствую себя как-то неловко. Понимаете?— Разумеется.— Надеюсь, вы не станете рассказывать о нашем разговоре, правда?— Я уже говорил вам, Ширли, меня интересует, не покончила ли с собой миссис Хансон. И не намекал ли когда-нибудь Келси, что она была склонна к этому?— Ни в коем случае! Эта женщина была абсолютно довольна собой, уверяю вас. Господи, как мне противны такие идеальные люди. Не поверю, что в ней была хоть капля искренности. Вышла замуж из-за денег и хотела держать Келси в абсолютном повиновении. Если он был достаточно покорным, ему время от времени позволялось приблизиться к святыне, и тогда она терпела его вроде бы животные потребности. А как только бедняжка Келси обратил внимание на другую — более сговорчивую и искреннюю, — Луэлл напустила на себя оскорбленность и ушла от него. Такие ханжи никогда не кончают с собой, мистер Станиэл. Их приканчивают другие, чтобы освободиться, а сами они никогда себя не убьют.— По-вашему, ее кто-то убил?— Хотелось бы так думать. У нее же все было рассчитано: хорошие алименты, или раздел имущества, или еще что, а потом она вышла бы за этого Кимбера. И все-таки, по-моему, она просто утонула.— С тех пор вы встречались с Келси?— Только минутку на похоронах, когда выразила ему сочувствие. Смотрел на меня как на пустое место. Наверно, вернулся в ряды своего круга — в университете не появляется. Вероятно, слоняется целыми днями по своим. Бедный парень. А теперь, мистер Станиэл, можете отвезти меня в город и накормить — я голодна как волк. Знаете, с тех пор как чувствую себя неловко из-за Келси, я постоянно хочу есть и толстею. Может, это какой-то вид компенсации организма, не понимаю. Придется над этим подумать. Самое важное ведь — познать себя, вы согласны? Боже, если я так реагирую на чувство вины, никогда себе не прощу.Небо прояснилось, и его глаза привыкли к слабому свету. Ее маленькое личико под огромной начесанной копной черных волос напоминало мордочку зверька, настороженно выглядывающего из кустов. Выглядела страшно юной, голосок звучал неуверенно. Однако в том же слабом ночном свете обнаженные ноги поражали женственностью, были весьма соблазнительны. Вот такие картинки и могут свести человека с пути истинного, и никуда от этого не денешься.На вечеринке была точно дюжина человек вместе с Киверами, но Барбаре минутами казалось, что их гораздо больше, а в иные мгновенья — намного меньше. Дом Киверов стоял на берегу озера; старая жилая яхта и китайская беседка соединялись крытой галереей, тянувшейся вдоль берега озера. Добрую половину галереи занимал довольно глубокий бассейн.Ей казалось, что всех собравшихся она уже знает по письмам Луэлл. Чаще всего сестра упоминала фамилии Кивер, Вейтс и Брай. Присутствовала здесь и пара постарше — Джордж и Нина Фербрит, и еще двое супругов такого же возраста, как остальные, — Куп и Сэс Тумбс.Вечеринка протекала в нарастающем ритме. Начиналось все чинно, благопристойно, со словами сочувствия, как и следовало ожидать. Но не прошло и часа, как количество и частота опрокидываемых стаканчиков превратили ритуальную беседу в шумную, безумную карусель, полную кривлянья, выкриков, смеха, скрытых намеков, бессмысленных шуток — двенадцать человек надрывались словно все пятьдесят. Барбара скоро поняла, что завязать общий разговор об убийстве нет ни малейшей возможности. Собственно, никакого общего разговора и не было. Обменивались громкими обрывистыми фразами с теми, кто в беспрерывном круженье оказался в данный момент рядом. Поэтому, когда ей подали крепчайшую порцию мартини в высоком стакане, явно предназначавшуюся кому-то другому, Барбара решила этим воспользоваться: девушку, поглощающую в течение вечера такие дозы, можно извинить за случайную бестактность. Если она, пошатываясь, станет переходить от одного к другому с вопросом: не кажется ли вам, что мою сестру убили? — люди пойдут навстречу бедняжке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56