Возложение большого меча на плечо Дугала, яркий росчерк серебра, сверкнувший между ними — и опоясывание Дугала другим мечом, собственным мечом Дугала, висящем на позолоченном поясе, свидетельствующем о его графском титуле… “Этим мечом защищай беззащитных и карай зло, всегда помня ту честь, которая, подобно мечу, имеет две грани: правосудие и милосердие…»Наделение знаменем и котлом как символами права Дугала вести войну и его обязанности кормить и поддерживать его вассалов… вручение ему перстня и короны.«Пусть они и сделаны из драгоценного металла, чтобы указать на твой ранг и достоинство, пусть их тяжесть напоминает тебе и о твоих обязанностях и об ответственности, которую ты теперь делишь с Нами. Встань, Дугал Мак-Ардри, граф Траншский, и станьте справа от Нас, среди Наших возлюбленных и заслуживающих доверия советников.»Волынщики выдали энергичную мелодию, когда сородичи Дугала торжественно пронесли его через зал на своих плечах, распевая приграничные приветственные песни, но вскоре круговерть началась заново.Меарский герольд, вышедший вперед, его учтиво произносимые от имени его госпожи слова отказа — презрительный отказ от предложенного монашества, оставление королевских пленников на произвол судьбы.Окровавленная голова Истелина, как будто сделанная из воска, высоко поднятая за спутанные волосы, свидетельствуя об участи каждого, кто выступит против Меары.Но даже тогда это не остановилось. Зал взорвался гневными криками и требованиями возмездия. Несколько дам упало в обморок. Нескольких человек еле оттащили от герольда, на которого они пытались излить свой гнев, прежде чем того увели прочь. Когда король и его главные советники удалились в зал Совета, страсти разгорелись даже с большей силой. Келсон обхватил голову руками и, будучи слишком сильно шокированным, чтобы хотя бы подумать о своих дальнейших действиях, на несколько минут закрылся от всех, давая им излить свою ярость, и только когда Брейден, сидевший рядом с ним, несколько раз окликнул его, он поднял голову.«Сир? Сир, я прошу Вас! Я не мстителен, Сир, но это — непростительное оскорбление,» — сказал Брейден, возбужденно теребя свой нагрудный крест руками, дрожащими от волнения. — “Само собой, вопрос о женитьбе на меарке больше не стоит!»«Если я не женюсь на ней, то мне придется убить ее,» — устало сказал Келсон. — “И Вы позволите мне обратить мой гнев на невинных пленников?»«Невинных?» — фыркнул Джодрелл. — “С каких это пор невинность заложников влияет на их судьбу? Извините, Сир, но Генри Истелин был куда более невинен, чем любой из князьков Меары. Его участь требует возмездия!»«Да, но если моими поступками будет управлять месть, то какой тогда из меня король?» — возразил Келсон. — “Я поклялся, Джодрелл! Поклялся защищать закон — справедливо судить и миловать — но не мстить!»«Я не вижу в этом никакой справедливости,» — чуть слышно пробормотал Джодрелл, возмущенно ерзая на своем стуле.«Что Вы имеете в виду, Джодрелл?»«Я сказал, что, похоже, Вы собираетесь позволить изменникам безнаказанно продолжать свое дело, Сир!» — сказал Джодрелл, повышая голос, его красивое лицо исказилось гримасой, — «и отдать одному из них корону, которую их мать пытается отнять у Вас! В данном случае милосердие — это признак слабости , Сир. Меарская сука убила пленника, захваченного ею; мы же вправе убить тех, кого захватили мы.»«Око за око?» — спросил Келсон. — «Думаю, что это неправильно. И Вы сами признали, что Кайтрина восстала против меня.»«Да, восстала , Сир!» — взорвался Брейден. — “И совершила кощунственное убийство! Разве не должны грехи отцов пасть на детей их? Келсон, она казнила епископа ! Человека, помазанного Богом! А перед тем как они забрали его жизнь, Эдмунд Лорис осмелился не просто отлучить его, но и лишить его духовного сана — Генри Истелина, одного из самых благочестивых людей, которых я когда-либо знал!»Пока Келсон пытался взять себя в руки и найти какой-нибудь спокойный ответ, Кардиель покачал головой и потянул Брейдена за рукав, стараясь утихомирить его.«Успокойся, брат,» — спокойно сказал он. — «Никто не говорит, что Истелин не был благочестивым человеком. И, будучи благочестивым человеком, он, не колеблясь, принял муки за веру и короля. Действия Лориса были бессмысленны.»«Конечно бессмысленны,» — возразил Брейден. — “Никто с этим не спорит. Бессмысленно или нет, Истелин был вынужден несправедливо умереть — один, лишенный последнего утешения. И умер он такой ужасной смертью,» — закончил он неуверенно, гнев покинул его, уступив место скорби.Кардиель вздохнул и, со слезами на глазах, посмотрел на собравшихся за столом.«Дорогой брат мой, я прошу Вас, не мучайтесь так. Генри Истелин всегда и во всем был верным слугой короля и Господа. Мы должны считать, что он умер с верой в то, что он делает то же самое, о чем каждый из нас молил бы Господа, оказавшись на его месте, и что именно его вера помогла ему пройти через…»«Нет!» — Брейден задыхался, гнев вспыхнул в нем снова. — “Пусть вера меарских выродков поддержит их , когда они встретят свою справедливо заслуженную участь семьи предателей! Сир, мое сердце не может простить этого. Змеенышей надо уничтожать , а не жениться на них!»Морган, сидевший вместе с Ричендой справа от короля, не мог не почувствовать, как шок и безразмерная скорбь на мгновение наполнили комнату, когда два архиепископа начали спорить. Это ощущение быстро исчезло, но он был уверен, что Риченда тоже почувствовала это. Он почувствовал, как ее рука сжимает его, и что она дрожит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119