— Ты только делай вид, что ты здесь работаешь! — попросил Карпович.— А как это?— Смотри себе под ноги, не разглядывай ничего… и улыбайся!Банов кивнул и начал улыбаться себе под ноги. Минуты четыре они шли по узкой бетонированной дорожке под стеной в сторону реки. Потом свернули к низенькому строению, спрятанному за голубыми елочками. Зашли в открытые двери.Внутри пахло сыростью. Лампочка не горела.— Подожди здесь! — попросил Карпович и скрылся в сырой темноте.Минут пять его не было.У Банова неприятно запершило в горле. Он чихнул и тут же услышал, как эхо, подхватившее звук, понесло его куда-то далеко-далеко. Стало страшно.Минуты через две все стихло. Потом послышались шаги.— Порядок! — произнес остановившийся возле Банова Карпович. — Как раз сейчас земляк заступает, так что можем медленно двигаться.Карпович шагал в темноте твердо, словно знал каждый сантиметр этой странной подземной дорожки.— А здесь можно свет включить? — поинтересовался Банов.— Можно. Я обычно включаю, но… вдруг кто-то навстречу идет — тебя увидит, тогда нам несдобровать. Осторожно, сейчас ступеньки будут!Банов остановился, перевел дух и сделал осторожный шажок вперед. Нашел первую ступеньку и начал спускаться. Карпович был уже где-то внизу.Рядом вдруг раздался грохот, и земля под ногами Банова задрожала. Он присел от неожиданности и дотронулся ладонями до мокрого бетона ступенек.— Карпович! — позвал он сдавленным голосом.— Что? — донеслось из темноты.— Что это за грохот?— Подземный поезд испытывают! Метро называется. Скоро можно будет под всей Москвой ездить. Снова стало тихо. Под ногами у Банова хлюпнула вода.— Уже близко! — сказал Карпович. — Сейчас почтовый лифт будет, на нем спустимся!Из темноты проклюнулись четыре красные лампочки, и на их тускловатом фоне появилась фигура Карповича.Банов подошел и тоже остановился.Карпович следил за стрелками своих карманных часов, приставив их к одной из лампочек.— Сейчас должно щелкнуть! — загадочно произнес он. Где-то сверху действительно что-то щелкнуло, и тут же послышалось нарастающее жужжание.— Ну?! — напряженно выдохнул Карпович. — Приготовься!Небольшая, полтора метра на метр, освещенная коробка почтового лифта медленно ползла вниз. Ее яркий свет осветил вдруг Карповича, Банова, весь темный коридор, которым они шли.— Давай! — скомандовал внезапно Карпович и, открыв дверцу, прыгнул в эту коробку, на лету сворачиваясь калачиком.Банов тоже прыгнул, но не успел свернуться — да просто и не подумал об этом — и тут же больно ударился головой о железную стенку коробки. Пока тер шишку на голове, почувствовал, что ноги его как-то сами по себе поднимаются.— Прижми колени к себе! — крикнул Карпович, и тут же сам приподнялся и с силой дернул ноги Банова на себя.Банова прошиб холодный пот, когда он увидел, что буквально через секунду то пространство, где только что были его ноги, исчезло, а вместо него появилась бетонная стена, и зазор между ней и кабиной почтового лифта был такой мизерный, что иногда они соприкасались, и неприятный скрежет заставлял морщиться.Банов, немного успокоившись, обратил внимание, что сидят они с Карповичем на письмах и посылках.— Там ничего не разобьется? — спросил он старого боевого товарища, указав взглядом на небольшие пакеты, которые уже выглядели довольно помятыми.— Нет!Директор подвинулся, устроился на боку и подложил себе под голову один из пакетов. Внутри было что-то мягкое. Он лежал, поджав ноги, и смотрел на россыпь писем, пакетов и посылок. На каждом из отправлений стоял приблизительно один и тот же адрес, написанный разными руками, но почти все почерки казались детскими, хотя Банов знал, что если безграмотный старик вдруг научится писать, то и его почерк будет похож на детский. На всех отправлениях стояло: «Москва, Кремль», а дальнейшее выглядело разнообразнее. Тут было и «Вождю мирового пролетариата», и «Ильичу», и «Владимиру Ильичу», и что-то странное, не совсем по-русски написанное, но потом чьей-то рукой перечеркнутое и той же рукой — «В. И. Ленину». Были и явно заграничные письма с красивыми марками и штемпелями.— И что? Каждый день столько писем? — спросил Банов.— Иногда раза в два больше, — ответил Карпович. — А бывают дни, когда только посылки.Банов кивнул. Лежать было все-таки неудобно, и согнутый позвоночник уже ныл. Хотелось чаю.— Долго еще? — спросил Банов. Карпович посмотрел на свои часы.— Двенадцать минут, — ответил он.— Это что, так глубоко?! — удивился директор школы.— А ты думал!Банов в удивлении покачал головой. От нечего делать взял в руки одно письмо, посмотрел на обратный адрес:«Вологда, 5-й тупик Второго Интернационала, Волощук Григорий Степанович».— И он что, все это читает? — спросил Банов.— Конечно! Он всегда с нетерпением почты ждет. Бывает, лифт поломается, застрянет тут на денек, почта опоздает, так он потом неделю сам не свой, ворчит, нервничает.Банова передернуло. Он представил себе, что лифт вот сейчас застрянет и будут они тут сидеть под землей неизвестно сколько дней!Но лифт медленно полз вниз.— Сколько еще ехать? — нетерпеливо спросил Банов.— Три минуты, — ответил Карпович. — Ты, главное, молчи там, что бы ни происходило. Так просто не говори. Земляк на контроле знает, а остальные будут думать, что ты мой помощник. Добро?Банов кивнул.Наконец почтовый лифт въехал в пространство большой комнаты. Сразу стало легче дышать. В комнате было светло.Карпович дернул ручку дверцы на себя, и дверца открылась.Выбравшись из лифта, Банов разогнулся, выровнял спину. Посмотрел по сторонам и увидел две двери.Карпович пытался разгладить ладонями помятые в лифте брюки.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16