Понсия. Но ведь я же слышала, как он уехал часа в четыре утра.Ангустиас. Должно быть, это был не он.Понсия. А я уверена, что он.Мартирио. Мне тоже так показалось.Магдалена. Что за странность! Пауза. Понсия. Послушай, Ангустиас, что он тебе сказал, когда в первый раз подошел к окну?Ангустиас. Ничего. Что он мог сказать. Так, поболтали о том о сем, чтобы только поддерживать разговор.Мартирио. А странно в самом деле, что два человека, которые знать не знают друг друга, вдруг сходятся у окна и не успеют поговорить через решетку, они уже жених и невеста.Ангустиас. Нет, меня это не удивило.Амелия. А я не знаю, что бы со мной было.Ангустиас. Да ничего особенного, ведь когда мужчина подходит к окну, он уже знает, что ты согласишься, – люди все выведывают и все переносят.Мартирио. Хорошо, но ведь он должен тебе сказать, чего он хочет.Ангустиас. Конечно!Амелия (с любопытством). И как же он сказал?Ангустиас. Очень просто: «Ты уже знаешь, что я закинул глаза на тебя. Мне нужна хорошая, скромная жена, и если ты согласна, я на тебе и женюсь».Амелия. Меня стыд берет, когда про это говорят!Ангустиас. Меня тоже, но надо через это пройти.Понсия. А еще что-нибудь он сказал?Ангустиас. Да, только он и говорил.Мартирио. А ты?Ангустиас. Я и слова вымолвить не могла. Чуть сердце не выпрыгнуло из груди. Ведь я в первый раз была ночью с глазу на глаз с мужчиной.Магдалена. Да еще с таким красивым.Ангустиас. Да, он недурен.Понсия. Это бывает и с людьми, которые уже пообтерлись и за словом в карман не лезут, а то и руки пускают в ход… Когда мой муж Эваристо Кургузый в первый раз пришел ко мне под окно… Ха-ха-ха!Амелия. Что же у вас вышло?Понсия. Было очень темно. Вижу, он подходит, а когда подошел, говорит: «Добрый вечер». – «Добрый вечер», – говорю, и оба мы больше ни гугу – так и стояли добрые полчаса, точно в рот воды набрали. Я вся потом покрылась. Потом Эваристо еще ближе придвинулся, навалился на решетку, как будто пролезть через нее захотел, да и говорит мне тихохонько: «Дай я тебя пощупаю!» Все смеются. Амелия встает, подбегает к двери и прислушивается. Амелия. Ой, я подумала, мама идет.Магдалена. Уж она бы нам задала! Продолжают смеяться. Амелия. Тсс… А то нас услышат!Понсия. Потом он присмирел. Вместо чего другого пристрастился разводить щеглов, тем и тешился до самой смерти. Вам, незамужним, не худо знать, что через две недели после свадьбы у мужчины на уме уже не с женой поспать, а брюхо набить, а потом и не брюхо набить, а деньги пропить, и которая не обтерпится, та только изводит себя да плачет в уголке.Амелия. Ты-то, верно, обтерпелась.Понсия. Ну нет, я забрала его в руки!Мартирио. Это правда, что ты била его?Понсия. Да еще как – он у меня чуть не окривел.Магдалена. Вот так бы все женщины!Понсия. Я прошла выучку у твоей матери. Как-то раз он мне что-то сказал поперек, так я ему пестиком всех щеглов перебила. Все смеются. Магдалена. Адела, деточка, приметь себе это.Амелия. А где ж Адела? Пауза. Магдалена. Пойду посмотрю. (Выходит.) Понсия. Что-то этой девочке не по себе.Мартирио. Еще бы, она почти не спит.Понсия. А что же она делает?Мартирио. Почем я знаю!Понсия. Кому же знать, как не тебе, ты ведь спишь через стенку от нее.Ангустиас. Ее гложет зависть.Амелия. Полно тебе.Ангустиас. Я это вижу по ее глазам. Она смотрит на меня как сумасшедшая.Мартирио. Не поминайте про сумасшедших. Где-где, а в нашем доме это слово и так у всех на уме. Входят Магдалена с Аделой. Магдалена. Значит, ты не спала?Адела. Мне нездоровится.Мартирио (с намеком). Может, ты плохо спала ночью?Адела. Нет.Мартирио. Так в чем же дело?Адела (с озлоблением). Отстань от меня! Спала я или не спала – тебя не касается! Я делаю с собой что хочу!Мартирио. Я только беспокоюсь за тебя!Адела. Не беспокоишься, а в душу лезешь. Ты ведь шила? Ну и шей. Я хотела бы стать невидимкой, чтобы ходить по дому без ваших приставаний – куда да зачем! Входит Служанка. Служанка. Вас зовет Бернарда. Продавец кружев пришел. Все выходят. Мартирио, выходя, пристально смотрит на Аделу. Адела. Не смотри на меня! Я готова отдать тебе мои ясные глаза и взять твой горб, только бы ты отворачивалась, когда я прохожу! Мартирио уходит. Понсия. Зачем ты так? Ведь она твоя сестра, да еще самая любящая!Адела. А что она следит за мной – куда я, туда и она. Иной раз и в мою комнату заглядывает – сплю я или нет. Дохнуть мне не дает. И всегда у нее одна песня: «До чего же ты хорошенькая да ладная! Как жаль, что такая девушка никому не достанется!» Ну уж нет! Я достанусь тому, кому хочу.Понсия (понизив голос, многозначительно). Пепе Римлянину, так, что ли?Адела (вздрогнув). Что ты говоришь?Понсия. То, что ты слышишь, Адела.Адела. Молчи!Понсия (громко). Думаешь, я ничего не замечаю?Адела. Тише!Понсия. Выкинь эти мысли из головы!Адела. А что ты знаешь?Понсия. Мы, старухи, сквозь стены видим. Куда ты ходишь ночью, когда встаешь?Адела. Должно быть, тебе это сослепу померещилось!Понсия. Будь спокойна, на такие вещи у меня глаз зорок, не надо сорок. Сколько ни думаю, понять не могу, что ты затеваешь. Зачем, когда Пепе во второй раз приехал поговорить с твоей сестрой, ты зажгла свет и чуть не голая стала у открытого окна?Адела. Неправда!Понсия. Не будь ребенком. Оставь в покое свою сестру, а если тебе полюбился Пепе, терпи! Адела плачет. И потом, кто сказал, что ты не сможешь выйти замуж за него? Ангустиас хворая, она не выдержит первых родов. У нее узкие бедра, да и года уже не те, попомни мое слово, она умрет – уж я кое-что смыслю в таких вещах. Тогда Пепе поступит, как все вдовцы в наших краях: женится на самой молодой, самой красивой – значит, на тебе. Надейся на это или забудь его, как хочешь, но не нарушай божьей заповеди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13