У неё уже был такой опыт - умерли три дочери. Когда родились мальчики, она как-то успокоилась, но, увидев, что у неё снова родилась девочка, она стразу же неосознанно испугалась той воображаемой боли, которую я могу ей причинить, основанной на прошлом опыте. И я старательно подпитывала её страхи своими болезнями или исчезновениями. Со мной всегда что-нибудь случалось. Вот так мы передавали друг другу эти чувства страха и любви. И нам обеим было не до красоты этого мира и радости. Я всё чаще смотрела горизонтально в поисках еды, чем вверх на небеса и облака. Только став старше, я снова полюбила Небеса…
Но, не смотря ни на что, я росла. Мама старалась успокоить отца и писала, что «все хорошо, прекрасная маркиза!», но временами не выдерживала, и в её письмах прорывалась боль:
«… У меня ничего нет, кроме обмундирования. Игорь совсем разут. Галочку одели - то один, то другой подарит ей что-либо…Галочка уже большая, славная девочка, но Игорь с нею измучился. Он у меня и помощник, и хозяйка. В ясли не ношу - болела в них всё время. Ещё не ходит сама, только за ручку. Курносенькая, глазенки как у Манюськи - голубые, ясные. Брови тёмные, ресницы тоже, волосики рыжеватые. Живем в общежитии. Собственно говоря, мне обещали найти квартиру, но я не могу - тут дети у меня на глазах, а где-либо - Игорь очень мал.
Я получаю питание 3 раза, да Игорь один обед в столовой. Все это съедаем вместе. Дети не голодают, а я - как придётся. В общем, это ещё не очень плохо. Молоко Гале достаю с трудом. 40-45 рублей за литр. Имею совместительство - преподаю на курсах сестёр. Устаю очень…
Девочка хорошая, спокойная. Волосы темненькие, но глаза Манюськины - ясные-ясные и мне иногда, глядя на Галку, вспоминается молодость - будто это Манюська наша смотрит. Галя только курносее Мани.
…Последние 2-3 дня я немного болею - то ли малярия, то ли дизентерия - сама не пойму, но сегодня мне уже лучше. Живу в общежитии. Имеем двухъярусную кровать на троих. До моей болезни мы с Галей жили внизу, Игорь наверху, а сейчас Игорь с Галею внизу, а я в поднебесье.
Вещей у нас, кроме тех, что на нас, нет никаких. Игорь ходил всю зиму в шинели и красноармейском обмундировании. Сейчас всё это рвется, а во время стирки он сидит голый и ждёт, пока всё высохнет, и я с ужасом жду момента, когда оно окончательно развалится.
…Выношу Галинку утром во двор, и она там сидит до конца работы. Если не операционный день - часто бегаю смотреть, поить водою. Вчера стою и волнуюсь, попросила няню операционную. Та пошла, а Галя наделала и вся измазалась. Она её выкупала, накормила, уложила спать в предоперационной. Сейчас утро, я пишу, а Галка сидит на полу, играет бумажкой и что-то лопочет по-своему, поёт. Очень ласковая девочка. Мне осталось 3 трудных дня. Я писала тебе, что у меня украли её хлебную карточку. Денег тоже не было, и я доставала молоко за свой хлеб, себе оставляла 250,0… Правда, в Советском Союзе не пропадёшь, касса взаимопомощи дала мне 300 р. безвозвратную ссуду…»
Мама голодала, чтобы прокормить меня и брата. А Игорёк обижался на маму за то, что ему приходилось делить всё со мною, тем более что находились люди, которым не нравилась картавая речь моего любимца. Они посмеивались над ним, иногда обзывали жиденком.
«… Сейчас ему внушают, что я все для Галки, больше люблю Галку, что надо уехать к отцу… И сегодня он мне заявил, что такой матери ему не нужно, что я Галке покупаю молоко, а ему нет… Конечно, Галя сейчас на первом месте - она кроха, да ещё, не смотря на то, что ей год и три месяца, она не ходит».
женщины госпиталя относились к маме по-разному. Кто-то сочувствовал, а кто-то откровенно не любил ни мою маму, ни тем более меня, голосящую, порой, во весь голос. Мокрые штаны и голод периодически давали о себе знать, а мама «…сплю, как убитая, если позволяет Галинка. Она девочка тихая, но питается очень «разнообразно» - ест всё, что придётся, иногда по ночам 2 раза встаёт на горшок и, сонная, орет на всю комнату.
Голосить я могла только спросонья, когда теряла бдительность и становилась обычным ребёнком. Все остальное время я боялась даже пикнуть в страхе, что нас могут разлучить с мамой, и она без меня тогда уж точно погибнет. Вот такая у меня была детская мудрость. Поэтому я старалась её не подвести и быть тихой мышкой. Говорить, а тем более просить, я не умела, и в результате меня могли заметить только те, кто искренне любил детей.
…Галинка все время одна, Игорь мал, он очень устает от неё. Скучно ему одному… Мы живём возле моей работы, детей там нет. Галинка ещё не ходит, внешне свеженькая, умеренно полная и становится хорошенькой - напоминает Игоря. Только глаза Манюськины. Характер у неё чудесный. Очень смешная. То ли уважает, то ли боится моей соседки - врача З-ой. Стоит той сказать «Галинка, не плачь!» и как бы Галя не ревела - она тотчас замолчит, если меня около нет, и только пыхтит. Чем это объяснить - я не знаю, может быть, она её отшлепала когда-нибудь».
А я хорошо помню этого врача З-ову. Я знала, что нахожусь на этой планете нелегально, и поэтому всегда вела себя очень тихо, оправдывая свое имя: ведь Галина по-гречески означает тишина, спокойствие. Ходить я не училась, потому что некому было учить. Маленькую и худенькую, меня легче было носить на руках, чем ходить за мною. Поэтому я ползала, подвернув под себя одну ножку, на которой сидела, когда безмолвно просила поесть у проходящих мимо.
И вот сижу я однажды тихо-тихо, а за столом в нашей общей для всех комнате сидит тетя и ест. На столе стоит керосиновая лампа и освещает жующее лицо. Со своей точки обозрения мира я не знаю, что у неё лежит на столе, но запах!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12