Не хочет ли
алиби нет. | Локкеров - Иллеш с | прикрыться"
| годами притупилась, | Эрнстом Шефером?
| стала вялой. Больной |
| старик думает о своем |
| спокойствии. |
| 2. Чересчур запоздалое |
| проявление мести |
| (мог бы и раньше). | ------------------------------------------------------------------------
На этом Коваль остановился и размашисто написал синим карандашом: "Коповски отпадает".
Дальше снова шли "Старые связи. Монах" - та самая версия, которая теперь больше всего интересовала его. Он чувствовал, что за появлением монаха в городке кроется нечто большее, чем посещение родных мест.
Дмитрий Иванович перенес в схему все, что написал на отдельном листке о монахе, и задумался. Время от времени он отрывался от своих размышлений и снова и снова просматривал схему с заголовком: "Старые связи. Монах".
Монах, монах, монах!.. Увидеть бы его, расспросить. И в самом-то деле, это не просто запутанное дело, а какой-то "Путь к Нириапусу".
Прежде всего следует найти ответы на вопросы, возникшие сегодня: кто такой "брат Симеон", что он делал в городке 26 июня, какие у него были взаимоотношения с семьей Иллеш? Как только найдут этого "брата", Семена Гострюка, он...
А пока что нельзя забывать и о других, не до конца проработанных версиях. Надо думать и над тем, например, можно ли верить Длинному и Клоуну. Какое странное стечение обстоятельств: нагрянули в чужой двор, чтобы войти в дом и ограбить человека, а там, оказывается, уже кто-то грабит. Даже убивает. Невероятно! Не исключено, что Бублейников в чем-то прав, сомневаясь в правдивости показаний Кравцова и Самсонова.
А что делать с господином наследником, с этим Шефером? Почему все-таки и он сам, и его жена скрывают свою ссору в ночь на шестнадцатое июля? Следует еще раз допросить их. Лучше поручить это Вегеру. Местные жители знают капитана давно и, возможно, будут с ним откровеннее.
А перстень? Что если Каталин прятала его где-то в шкафу и он выпал вместе с вышвырнутым бельем?
Может быть, убийца специально искал его? Вряд ли. Кто, кроме Эрнста, мог знать, что у Каталин есть этот перстень?
Коваль встал и, по своему обыкновению, зашагал по комнате, останавливаясь в задумчивости то возле кровати, то у двери, то возвращаясь обратно к столу и постукивая по нему пальцами.
Но вот он склонился над схемой и, стоя, дописал внизу: "ОТПАЛИ". 1. Версия "Убийца - Маркел Казанок". 2..."
Сделал неуверенный шаг от стола, потом снова углубился в схему и большими буквами написал: "Где же орудие убийства? Где нож?!" И, резко подчеркнув эти слова красным карандашом, пробормотал: "Черт побери!"
Еще немного потоптавшись возле стола, вспомнил о свидетеле рабочем, который, идя со второй смены мимо дома вдовы Иллеш, слышал, как кто-то во дворе позвал ее на немецкий лад: "Катарин!" Не ошибся ли этот рабочий? "Катарин" - "Каталин" - разница только в одном звуке. Во всяком случае, на этом пока ничего нельзя базировать. Но и забывать это тоже не следует.
И подполковник вписал в свою схему показания рабочего.
Закончив работу со схемой, Коваль почувствовал, что ему душно в номере даже у раскрытого настежь окна. Только сейчас заметил, что на улице поздний вечер и что на столе горит лампа, которую он машинально включил. Захотелось размяться, походить, подышать воздухом и поразмыслить над тем, что еще не оформилось в конкретную версию, но уже побуждало думать и сопоставлять.
Погасив лампу, закрыв комнату и отдав ключ дежурной, он вышел из гостиницы. С освещенной главной улицы городка подполковник свернул в тихий переулок. Сначала шагал быстро, потом побрел, бесцельно посматривая по сторонам.
Сейчас, в темноте, городок еще больше, чем днем, напоминал Меркуря-Чукулуй. Подумалось о такой приятной неожиданности, как встреча с Антоновым, возвращение в далекую молодость, вспомнилась и теплая апрельская ночь в горах, когда ловили диверсантов.
Коваль добрел до какого-то перекрестка и очутился у входа в парк. Он прошел в глубину аллеи и опустился на скамейку.
Через две скамьи от него сидели влюбленные.
- Ну, пусти, ну, не надо... - кокетливо произнесла девушка, высвобождаясь из объятий парня.
Дмитрий Иванович машинально взглянул в их сторону, но тут же снова окунулся в свои мысли. О Ружене думать ему не хотелось. Не ревнует ли он? Но к кому? С кем она могла бы вот так сидеть на скамейке или прогуливаться по парку? Нет, плохо думать о ней он просто-напросто не имеет права. Если и ревновать ее, то разве только к звездному небу над Киевом, к плеску днепровской волны, к свежему ветру над городом...
Нет, о Ружене потом. Кончится командировка, разоблачен будет убийца вдовы Иллеш, и он вернется домой. Тогда и даст волю своим чувствам, мечтам и надеждам. А пока...
Так почему же все-таки все называют Каталин Иллеш вдовой? Ведь второй ее муж Андор - жив. Вдовой стала она после смерти Карла, а после того, как вышла за Андора, вдовою быть перестала. А вот так уж повелось - вдова и вдова. И даже когда сменила фамилию, осталась для всех вдовой Карла Локкера. Интересно!
Сколько все-таки белых пятен в его схемах! Все еще неизвестно, кого ждала в гости Иллеш. Кто был у нее?
"Кто был у нее? Кто был у нее? Кто был? Кто?" - без конца повторял Коваль и неожиданно подумал: "Может быть, все-таки "брат Симеон"!" От этой мысли напряглись нервы. Неужели это и есть верный путь?
В детстве он с товарищами играл в такую игру: кого-нибудь назначали "шпионом", и когда "разведчик", который выходил из другой комнаты, приближался к "шпиону", все хором кричали "тепло", когда удалялся от него - "холодно", а когда оказывался рядом - "жарко!". И так - пока "разведчик" не угадывал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88