Оставаясь верным своей старой привычке, выработанной за долгие годы оперативной работы, - систематизировать собранные данные, словно раскладывая их по полочкам, он и сейчас автоматически выполнял такую же работу.
Первое. У подозреваемого гражданина Казанка до приезда денег было немного.
а) Как известно, расплачиваясь с таксистом, он заплатил точно по счетчику.
б) Как уже выяснено, жил до этого в Ужгороде, в гостинице "Киев", в дешевом номере, питался не в ресторане, а в студенческой столовой.
Второе. Шестнадцатого утром, вернувшись в Ужгород и завтракая там в ресторане аэропорта, дал официанту двадцать пять рублей "на чай".
Только что капитан Вегер сообщил, что обыск в Орле на квартире Казанка и его супруги Бэллы дал блестящие результаты. Эти новые сведения присоединяем к старым, и тогда "второе" будет звучать так: "Казанок внезапно разбогател в Закарпатье".
У него найдены ценные вещи: новая, еще не распакованная стиральная машина и женская шуба стоимостью четыреста сорок рублей с магазинным чеком в кармане. Чек датирован семнадцатым июля! В пиджаке Маркела - сто двадцать рублей разными купюрами. Если учесть стоимость билета на самолет до Орла и деньги, которыми он сорил по дороге, получается сумма немалая.
Откуда у него появились такие деньги - после убийства семьи Иллеш?!
Третье. Почему он и в Орле, и здесь отказывается дать объяснение этому факту и отрицает поездку в Закарпатье?
И наконец, четвертое. Обувь сорок третьего размера!
Коваль уже приготовился к разговору с цыганом, представляя, как своими вопросами загонит Маркела в угол и заставит отвечать честно и правдиво. Мысли выстраивались в четкую цепочку допроса: вопрос - ответ, вопрос - ответ. Ну, ну, будет Казанку не до шуток! Особенно если он и дальше будет отрицать, что был в Закарпатье.
То, что сейчас сообщил Вегер, не оставляло сомнений. Молодец капитан, уже успел провести опознание, и таксист подтвердил, что Казанок - тот самый цыган, которого он вез вечером пятнадцатого июля из Ужгорода.
Собранных сведений и вопросов, которые возникали из нелогичного поведения цыгана, для Коваля было более чем достаточно, чтобы вырвать истину и не у такого противника, как этот Казанок. Впрочем, загадывать не стоит. У подполковника не появилось еще то интуитивное чувство, которое подсказывало бы, что он - на верном пути. И он рассчитывал на предстоящий допрос. Потому что никогда не знал заранее, что именно послужит толчком к находкам и открытиям.
А если подозрение окажется ошибочным? Коваль не хотел спешить с обвинительным заключением, пока сам не убедится в его справедливости.
Вегер с нетерпением ждал подполковника в своем кабинете. Едва Коваль переступил порог, позвонил, чтобы привели арестованного. Рассудительный капитан и на этот раз сдерживал себя, но возбуждение прорывалось у него зелеными блестками в глазах.
- Сам идет в руки Казанок! Сам, Дмитрий Иванович, - сказал он радостно и свойственным ему энергичным жестом отбросил голову назад.
Когда ввели Маркела, прежде всего бросились в глаза Ковалю роскошные ботинки. Казанок одет был кое-как, но ботинки! Необычайной красоты черный лак, как зеркало, отражал предметы, солнечные отблески играли на носках, новенькая тонкая подошва словно скользила по полу. Узкие концертные ботинки, они будто бы существовали самостоятельно, отдельно от своего владельца, и как бы вошли в комнату сами по себе.
С разрешения Коваля Казанок сел и, вытянув ноги, тоже засмотрелся на свои ботинки. Подполковника удивило олимпийское спокойствие подозреваемого, и в голове его, как в сложнейшем компьютере, сразу пришли в работу новые данные, начали формулироваться новые вопросы.
- Дорогие? - спросил Коваль.
Маркел, как завороженный, не отрывал взгляда от своих ботинок и, неожиданно наклонившись, вытер носки рукавом пиджака.
- Сколько заплатили?
- Сто двадцать, как одна копейка, - миролюбиво ответил Маркел.
Коваль мысленно прибавил эти деньги к общей сумме.
- А деньги где взял? - спросил капитан Вегер.
- Не украл.
- Но до шестнадцатого июля у вас не было таких денег, правда? спросил Коваль.
- Это мое личное дело. Я уже сказал. И вообще не понимаю, зачем меня сюда привели, допрашивают, - помрачнел Маркел. - Обыскивали...
- Могу объяснить, но, думаю, будет лучше, если сами честно расскажете, что делали в городе в ночь на шестнадцатое.
- Не был я в вашем городе. Не был, понятно?
- Был, - вставил Вегер, ведший протокол допроса. - Таксист, который вез тебя из Ужгорода, опознал.
Казанок умолк.
- Хочешь еще одну очную ставку - с официантом, которому дал двадцать пять рублей в Ужгороде, шестнадцатого утром? - строго спросил капитан, отложив в сторону ручку.
Маркел только глазами сверкнул.
- Два года назад ты жил в таборе под Мукачевом, а потом старик Сабо тебя выгнал. Так, Маркел?
Казанок вздохнул.
- Ты, наверно, и про меня слыхал? В таборе все меня знали.
Маркел кивнул.
- Так зачем же ты мне лжешь, Маркел? И вот - начальнику, - Вегер указал глазами на Коваля. В голосе его появились добродушные нотки. Подполковник из самого Киева приехал, чтобы на тебя посмотреть, твою правду послушать. Ох, Маркел, Маркел! Все равно докопаюсь. Не веришь спроси у своих, они тебе то же самое скажут!
- Чтобы у меня глаза так видели, если лгу, - тяжело проговорил Маркел и зажмурился.
Наступила короткая пауза.
- Ты почему же не до конца зажмурился? - неожиданно засмеялся начальник уголовного розыска и, приставив ладонь ко лбу, словно вглядываясь в даль, посмотрел на Маркела. - Все-таки малость видишь, все-таки малость лжешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88