Вдоль поляны под деревьями стояли столы с угощением.
Хельви, который первым прошел по красной дорожке к беседке, невольно залюбовался красотой осеннего парка. Желтые, золотые, лимонные, розовые и красные кроны деревьев своей пестротой соперничали с нарядами придворных. Живописная толпа гостей при появлении жениха радостно загудела. Меня приветствует самое нелепое, самое невообразимое собрание, которое только можно себе представить, подумал принц. Хрупкие, разодетые в яркие шелка альвы стояли рядом с высокими водяниками в длинных кафтанах из золотой рыбьей чешуи. Темноголовые сваны, разодетые по случаю торжества в пышные плащи с особенными воротниками, которые топорщились на их складчатых шеях, словно взбитые сливки, радостно звенели, а пухлые, похожие на медвежат свельфы прихрюкивали от восторга. Низкорослые глифы, которые пришли в своих серых мантиях ученых, надели на головы венки из белых и голубых цветов. Наверное, это что-то означает, нужно потом спросить у Базла, что именно, подумал Хельви и тут же забыл о своем намерении.
Навстречу ему по ковровой дорожке шла Сури. Ее рыжие густые волосы были аккуратно расчесаны на пробор и держались при помощи нескольких золотых гребней. Простое белое платье, расшитое золотой тесьмой, казалось на фоне пестро разодетой толпы удивительно целомудренным. Наследница и принц встретились посреди дорожки. Улыбающийся Хельви галантно предложил невесте руку и повел ее в беседку. Гости гудели, обсуждая наряды новобрачных. На пороге беседки пару встретил великий канцлер Висте, которому напоследок доверили провести церемонию. Он, единственный во всей толпе, явился на церемонию в черном кафтане, и Хельви стало немного не по себе. Вполне возможно, что старик все еще носит траур по своему племяннику, а тут мы со своей свадьбой, запоздало пожалел он.
Церемония вступления в брак у альвов была недлинной и не слишком живописной. Поскольку Кодекс чести довольно строго регламентировал будущую семейную жизнь молодоженов, выдавая указания буквально по всем вопросам — начиная с того, как вести хозяйство, и заканчивая темой зачатия детей, то Младшие полагали, что ничего лучшего жениху и невесте подсказать уже просто нельзя. Поэтому Хельви и Сури, под руководством Висте, просто вписали свои имена в большую, пропахшую пылью книгу с золотым обрезом, в которой велась семейная летопись императорского дома, а затем надели друг другу на головы венцы. Причем если Сури положила на темные волосы возлюбленного золотой венец, украшенный жемчугом и изумрудами, то Хельви опустил на ее головку императорскую корону. Коронация состоялась. Дружный радостный вопль оглушил новобрачных, а испуганные шумом птицы взмыли в небо с вершин деревьев и носились над головами восторженной публики. Музыка грянула так, словно под каждым кустом прятались музыканты.
Давно город не знал такого шумного торжества. Когда открытая коляска со счастливыми молодоженами появилась на улице, их забросали мелкими пахучими розочками, которые, по местным поверьям, способствовали быстрому прибавлению в семействе. Сури не преминула тут же сказать об этом супругу, который только поцеловал ее в ответ, вызвав новый взрыв восторга у подданных. Музыкантов рассадили на крышах домов, чтобы ненароком не задавить их в толпе, и казалось, что музыка лилась отовсюду, а горожане и приезжие танцевали прямо на площадях, поднимая каблуками облака пыли.
Нырок, который получил из рук нового великого канцлера ключи от города, став официальным градоначальником и командиром столичного гарнизона, под радостное улюлюканье подданных разъезжал, сидя в коляске, которую тащили несколько дюжих коней, по всем кабакам и пробовал там пиво, обещая к концу праздника объявить лучшего пивовара города. Перед ним в шутовском колпаке бежал Кодт, который трубил в рожок, требуя освободить дорогу их светлости новому начальнику. Бывшему десятнику очень нравилась его новая должность, тем более что кабатчики не скупились и наливали пиво не только Нырку, но и всей его свите.
Вепрь с Наиной держались особняком. Хельви, который несколько раз бросал в их сторону взгляд, заметил, что они держатся за руки. Желтые глаза гарпии полыхали не тусклее каминных углей. И как он сумел снять с нее заклятие, наложенное Литоком, недоумевал Хельви по возвращении в столицу. Он даже пытался выпытать это у Базла, но стыдливый глиф только смутился. Как бы не слопала она его, нахмурился на мгновение Хельви, но в этот момент Сури подхватила его под руку и потащила танцевать. Алхин со своей избранницей ушли с праздника, не прощаясь. Только Базл, улучив минутку, нагнулся к уху сюзерена и сообщил, что они выехали в Верхат. Хельви кивнул головой. Рассказ людей из Города драконоборцев неожиданно ясно указал ему на то, как уязвима на самом деле империя и ее столица. Гриффоны гриффонами, но на юге следует строить крепости, решил он, а для этого нужно не только золото, но и воины. Север должен начать поставлять умелых, опытных воинов, большое переселение должно начаться как можно быстрее. Только поэтому он настаивал на скорейшем отъезде Вепря. Теперь, когда нас связывают узы доверия гораздо более крепкие, чем даже во времена похода в Ронге, я могу твердо рассчитывать, что восточная граница империи будет крепка, подумал Хельви о своем рыжем товарище.
Пьяненькие придворные маги вспоминали о прошлых коронациях и клялись своими бородами, что нынешнее пышное празднество предвещает счастливое и благополучное правление. Вечером над городом зажглись шутихи и разноцветные фейерверки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136