Парочка, кружившаяся вокруг Редберна, всего лишь сделала секундную паузу и вновь начала сближаться с ним. Все ракеты довольно кучно легли вокруг «Даищи», не задев его брони. Светящийся след выстрела из гауссовой пушки слабой ртутной полосой протянулся из левой деформированной руки «Гладиатора» к туловищу Редберна. Броня робота Редберна треснула.
— Великий Боже! — Редберн изо всей силы стиснул зубы, не давая упасть качающемуся роботу. — Ну и монстр! Еще один такой удар, и мне конец!
Краем глаза Редберн заметил, что уже три робота Улан с трудом держатся на ногах под ураганным огнем роботов Клана, а бедный модернизированный «Торопыга» уже валяется с располосованной грудью — склад боеприпасов в центре его груди сдетонировал и рванул под беспощадным огнем Ягуаров.
— Отступать! — закричал Редберн в переговорное устройство, одновременно нажимая кнопки на пульте передатчика. — Говорит Лев. Повторяю, всем отрядам Змеи отступать!
Не дожидаясь подтверждения выполнения приказа, он начал выводить «Даиши» из низких зарослей, служивших неплохим укрытием, куда его загнали преследователи. Сохраняя оптимальную температуру, Редберн экономно стрелял из автопушки в гнавшихся за ним врагов. Впрочем, они, похоже, развлекались и особо не спешили, так как понимали, что далеко жертва не уйдет. Они то били ему в спину из тяжелых лазеров дальнего действия, то меняли их на средние. Они играли с ним в древнюю игру, принятую в незапамятные времена на Диком Западе: конвойный стрелял беглецу по пяткам по принципу «шаг влево — шаг вправо», а потом преспокойно добивал испуганного преступника метким выстрелом в спину.
Сколько бы еще смог продержаться Эндрю Редберн, одному богу известно. Ему казалось, что преследование растянулось на час. Он вилял, отпрыгивал в сторону, оборачивался, сам торопливо стрелял в бегущих за ним роботов Ягуаров. И вдруг в какой-то момент роботы начали отставать! Они остановились! Редберн даже потом так и не смог ответить на вопрос, почему они прекратили преследование. Возможно, машины Ягуаров сильно перегрелись, учитывая свирепость их атаки и затраченную на них энергию, и в итоге просто вынуждены были остановиться, отказавшись от преследования.
Поскольку он оказался со своим «Даиши» довольно далеко от поля битвы, Редберном овладевали два противоположных желания.
Его сердце пылало жаждой новой битвы: он мечтал получить возможность провести рекогносцировку своего потрепанного войска и мощным контрнаступлением разбить Дымчатых Ягуаров. Его физически мутило от ненавистной мысли о том, что он вынужден отступить, бросить позиции! Так он оставил за врагом место битвы. Дух Редберна не хотел смиряться с проигранным сражением — и вместе с тем внятно говорил о том, что для того, чтобы спасти остатки армии, необходимо уйти с поля битвы.
Вторым чувством, переполняющим сердце Редберна, являлась любовь. Желание защищать и заботиться о своих солдатах, которая свойственна любому хорошему командиру, а еще — беспокойство за судьбу вверенных ему отрядов. Он отлично понимал: прикажи он сейчас вернуться на боевые позиции, драться до последнего вздоха, огромное большинство воинов беспрекословно повиновалось бы ему. Пошли бы за ним, зная, что в этом огненном аду их ждет лишь смерть. И он осознавал, что такой приказ эквивалентен убийству. Он стал бы убийцей своих же воинов. А Дымчатые Ягуары просто продолжали бы сражаться и вышли победителями.
И тем не менее, хотя нет более неприятного чувства, чем тяжесть на душе побежденного воина, вынужденного бежать с поля боя, Эндрю Редберн твердо знал — бегство было их единственным путем к спасению. Он не сомневался, что спас людей для того, чтобы взять реванш несколькими днями позже.
В пункте общего сбора, на восточном краю топей Дхуан, Редберн воочию убедился в той высокой цене, которую заплатили его воины в этой схватке. Как ни странно, несмотря на то что первый удар пришелся на них, Горцы Нортвинда более-менее уцелели и понесли небольшие потери. Маклеод выставил шестьдесят пять уцелевших роботов по периметру места сбора, чтобы обеспечить надежную защиту.
Когда же до пункта сбора с трудом, медленно, прихрамывая, добрались рыцари Внутренней Сферы, Редберн был в шоке. Все легкие роботы были сильно повреждены, приблизительно половина пилотов были серьезно ранены. Шестьдесят пять машин, закованных в отделанные золотыми пластинами доспехи, теперь выглядели как бродяжки, выбравшиеся из помойной ямы, — золото покрылось слоем пепла, сажи и грязи. У многих зияли огромные раны, через которые вылезали наружу связки разноцветных проводов и серые волокна искореженного металла. Желто-зеленая жидкость, словно кровь, стекала из высокотемпературных резервуаров и охлаждающих агрегатов. Короче говоря, рыцари сейчас безумно напоминали своих средневековых тезок, возвращающихся домой с проигранной битвы. И все же, разбитые, в грязи, рыцари сохраняли упрямый и даже горделивый вид.
Катильские Уланы Редберна пострадали в сражении больше остальных. Только сорок шесть раненых роботов, но вполне способных передвигаться, смогли выйти с поля битвы, избежать преследования Ягуаров и как-то дохромать до места общего сбора. Остальная же часть их соратников — мужчин и женщин, с которыми Редберн жил и боролся бок о бок с тех пор, как во время Четвертой войны был сформирован его боевой отряд, полегла на поле битвы. Они были или мертвы, или взяты в плен Ягуарами.
Редберн ощущал страх и тоску. Та печаль, которую он почувствовал после смерти Моргана, печаль, которую, как ему казалось, он смог преодолеть, с удвоенной силой вновь вернулась к нему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106