Ч Я пытался убедить его не заходить в этот номер, Ч спокойно ответил Ол
ин. Он привык выслушивать жалобы постояльцев на что угодно, начиная от ви
да из окон и заканчивая подбором журналов в газетном киоске, поэтому отп
оведь Фаррелла не произвела на него впечатления. Ч Я сделал все, что мог.
Если кого и можно обвинять в преступной халатности, так это вашего клиен
та, мистер Фаррелл. Он слишком уж верил, что там ничего нет. Очень неблагор
азумное поведение. Очень небезопасное поведение. Я полагаю, теперь он по
лучил хороший урок.
Несмотря на отвращение к записи, Фарреллу хотелось, чтобы Майк прослушал
ее, обдумал, возможно, использовал как трамплин для написания новой книг
и. Книги о том, что случилось с Майком, не просто сорокастраничная глава, о
дна их десяти, а целая книга. Тираж которой, по мнению Фаррелла, оставит да
леко позади тиражи всех трех уже опубликованных книг вместе взятых. Разу
меется, он не верит заявлению Майка, что писать тот больше не будет, не тол
ько книги о призраках, но и вообще. Такое время от времени говорят все писа
тели. Подобные выходки в духе примадонны и указывают на то, что имеешь дел
о с настоящим писателем.
Что же касается Майка Энслина, то ему, можно сказать, еще повезло. И он это з
нает. Он мог бы обгореть куда сильнее. Если бы не мистер Диаборн и его веде
рко со льдом, ему пришлось бы пройти через двадцать, а то и тридцать операц
ий по пересадке кожи, вместо четырех. На левой стороне шеи пока остались р
убцы, но доктора из Бостонского ожогового института заверили Майка, что
со временем они сами по себе побелеют. Он также знает, что ожоги, при всей и
х болезненности, при том, что заживали они многие недели и месяцы, спасли е
му жизнь. Если бы не спички, с надписью «ЗАКРОЙТЕ КНИЖИЦУ ПЕРЕД ТЕМ, КАК ЧИ
РКАТЬ СПИЧКОЙ» на этикетке под изображением отеля «Дельфин», он был умер
в номере 1408, и конец бы его ждал жуткий. Нет, коронер зафиксировал бы инсуль
т или инфаркт, но в действительности смерть ему выпала бы более страшная.

Куда как более страшная.
Ему также повезло и в том, что он опубликовал три книги о призраках до того
, как сдуру вломился туда, где действительно обитало что-то непознанное…
он знает и об этом. Сэм Фаррелл, возможно, не верит, что Майк как писатель ко
нчился, но это и так и важно. Майк знает, а этого достаточно. Он не может напи
сать почтовую открытку, не почувствовав, как его прошибает холодный пот,
а желудок болезненно сжимается. Иногда одного взгляда на ручку (или на ма
гнитофон) хватает, чтобы в голове мелькнула мысль: «Картины скособочилис
ь. Я пытался их выровнять». Он не знает, что это означает. Он не может вспомн
ить картины или что-то еще из интерьера номера 1408, и рад. Это счастье. С давле
нием в эти дни у него не очень (врач сказал ему, что у после заживления ожог
ов у пациентов часто повышается давление, и назначил медикаментозное ле
чение), зрение тоже подводит (офтальмолог прописал капли), побаливает спи
на, увеличилась простата… но с этим можно жить. Майк знает, что он Ч не пер
вый, который вышел из номера 1408, в действительности не покинув его, Олин пыт
ался ему это сказать, но все не так уж и плохо. По крайней мере, он не помнит.
Иногда ему снятся кошмары, довольно часто (фактически, каждую ночь, кажду
ю гребаную ночь), но он редко помнит их, когда просыпается. Остается лишь о
щущение, что все углы закруглялись, оплывали, как закруглились, оплыли от
жара углы минидиктофона. Сейчас он живет на Лонг-Айленде и, если погода хо
рошая, подолгу гуляет вдоль берега. На одной из таких прогулок ему удалос
ь внятно сформулировать впечатления, оставшиеся от короткого (в семьдес
ят минут) пребывания в номере 1408. «В ней не было ничего человеческого, Ч ср
ывающимся голосом поведал он набегающим волнам. Ч Призраки… они хоть к
огда-то были людьми. А эта тварь в стене… эта тварь…»
Со временем его состояние улучшится, он, во всяком случае, на это надеется
. Время затянет туманом случившееся с ним, как уберет красноту со шрамов н
а его шее. А пока он спит, не выключая свет в спальне, чтобы сразу понять, где
находится, когда проснется от кошмара. Он убрал из дома все телефоны, пото
му что где-то в подсознании засел страх, боязнь, сняв трубку, услышать гуд
ящий, хриплый, нечеловеческий голос: «Это девять! Девять! Мы убили всех тво
их друзей! Все твои друзья уже мертвы!»
А когда ясным вечером солнце скатывается к горизонту, он закрывает все ж
алюзи и шторы. Сидит в темноте, пока часы не подсказывают ему, что день пол
ностью сдал вахту ночи, светлой полоски не осталось даже там, где земля вс
тречается с небом.
Его глаза не выносят закатного света.
Желтого, переходящего в оранжевый, как свет в австралийской пустыне.


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15