На
краю поля был пруд, в котором плавали утки. Тед играл с ними. С утками и
лошадью было лучше, чем с мамой, потому что там, где была мама, было
чудовище, - чудовище, которое перед этим пряталось в его туалете. Только
Тед не мог вспомнить, как он вновь оказался в машине.
Зашло солнце. Чудовище больше не показывалось. Почтальон так и не
приехал. И все же Теду было лучше, если не считать мучившей его жажды.
Никогда прежде он так не хотел пить, как сейчас. А вот там, где утки, было
прохладно и сыро. Какое блаженство!
- Пить, - простонал он. - Я хочу пить, мамочка.
- Знаю, мой мальчик. Я тоже очень хочу пить.
- Наверное, в доме есть вода.
- Дорогой, мы не можем войти в дом. Сейчас - нет. Плохая собачка
прячется за нашей машиной.
- Но я не вижу ее...
- Сиди спокойно, Тед. Ты...
Она продолжала что-то говорить, но Тед уже почти не слышал ее.
Он вновь перенесся туда, где было поле... пруд... утки... Мамин голос
доносился до него сквозь какую-то пелену. Это было приятно. Ее голос
становился все тише... тише...
Тед играл с утками.
Донна тоже задремала, а когда проснулась, вокруг почти стемнело.
Солнце село за горизонт, осветив край неба оранжево-красным светом. Донна
с трудом пошевелила языком. В горле у нее пересохло. Она представила, как
чудесно было бы сейчас лежать в саду под яблоней и пить ледяную воду. Ей
так ясно представилась эта картина, что по коже побежали мурашки.
Интересно, собака все еще прячется за машиной?
Она попыталась выглянуть в окно, но ничего не увидела. Единственное,
в чем можно быть уверенной - Каджа нет перед входом в сарай.
Проведя пальцем по треснувшему стеклу, Донна представила, что было
бы, ударь Кадж еще несколько раз по нему своим телом. Наверное, стекло
разбилось бы вдребезги.
Посмотрев в сторону входа в дом, Донна подумала вдруг, что крыльцо
будто несколько удалилось от машины.
Собака психологически давит на меня.
Тед спал. Если собака сейчас в сарае, можно было бы попытаться.
Но если она перед машиной? За ней? Под ней?
Донне вспомнилось, как ее отец комментировал футбольные матчи,
которые передавали по телевизору. Он обожал эти передачи, и всегда, когда
какой-нибудь игрок не замечал грозящей ему опасности, отец кричал: "Эй,
смотри, он залег вон в тех высоких кустах!". Мама очень сердилась, но в то
время (Донне едва исполнилось одиннадцать) мама сердилась на отца почти по
каждому поводу.
Она представила себе Каджа, спящего перед машиной и ждущего, что она
сделает какой-нибудь опрометчивый шаг. Сейчас именно он "залег вон в тех
высоких кустах".
Нервным движением Донна отерла лоб. Над головой в небе зажглась
Венера. Солнце бесследно скрылось. Где-то чирикнула птица - раз, потом
другой.
Донна решилась. Осторожно приоткрыв дверцу и стараясь двигаться
беззвучно, она поставила на землю одну ногу, затем другую. Замерла,
прислушиваясь. Вновь запела птица и сразу же умолкла.
Обмотав правую руку курткой, она привстала и сразу же почувствовала,
как колет ноги гравий, которым был засыпан двор Камберов. Она не одела
теннисные туфли. Ладно, ерунда...
Вновь где-то запела птица. Запела и умолкла.
Кадж услышал звук приоткрываемой двери, а, может, это ему подсказал
инстинкт. Он почти было собрался выйти из-за машины и схватить ЖЕНЩИНУ.
Из-за этой ЖЕНЩИНЫ у него болела голова и все тело. Но тут инстинкт
приказал ему лежать. Пока что, очевидно, ЖЕНЩИНА пытается раскрыть его
местопребывание, не более того.
Он не сомневался, что рано или поздно доберется до ЖЕНЩИНЫ и
МАЛЬЧИКА. Они причиняли ему боль, и он не мог ее больше переносить.
Сегодня он дважды забывал о ЖЕНЩИНЕ и МАЛЬЧИКЕ, выходя из сарая через
отверстие, которое прорубил в задней стене Джо Камбер, чтобы Каджу было
легче уходить на расположенный неподалеку пруд. В пруду было много воды, а
Каджу безумно хотелось пить, но он не мог сделать ни глотка. Безусловно, в
этом виновны ЖЕНЩИНА и МАЛЬЧИК. И он не мог простить им. Он согласен ждать
сколько угодно, но в конце концов обязательно доберется до них. Он полежит
и подождет.
Больше, конечно, виновата ЖЕНЩИНА. Взгляд, которым она смотрит на
Каджа, говорит только одно: "Да, да, я сделала это. Ты болен из-за меня. Я
хочу убить тебя. Я поддерживаю в тебе эту агонию, и ты никогда теперь не
выздоровеешь".
О, убей ее, убей ее!
Внезапно возник звук. Это был тихий звук, но Кадж услышал его. Его
слух теперь был необыкновенно обострен.
Это был тихий звук, который производят, ударяясь о землю, маленькие
камушки.
Кадж прижался к земле. Он ждал. Он ждал, когда покажется ЖЕНЩИНА.
Когда она покажется, он убьет ее.

В пустом доме Трентонов зазвонил телефон. Он прозвонил шесть раз,
восемь, десять. Потом наступила тишина. Вскоре после этого к дому подъехал
полицейский Билли Фримен.
В комнате Теда приоткрылась дверь в туалет, оттуда вылетали клубы
омерзительного запаха и повисали в воздухе.

В Бостоне оператор спросил Вика Трентона, имеет ли смысл попытаться
еще раз, но Вик ответил отрицательно.
Рядом с Виком сидел Роджер.
- Что, Донны нет дома? - спросил он.
- Да. Они с Тедом, наверное, поехали за покупками. Лучше бы мне
сейчас быть не в Бостоне, а дома.
- Ерунда. Попробуй позвонить еще раз.
Вик почувствовал непреодолимую тягу поделиться с Роджером своими
переживаниями по поводу Донны и Стива Кемпа, но в этот самый момент в
номер постучали, вошла горничная и обратилась к Роджеру с каким-то
вопросом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44