Голова убралась, и Ребус оглядел холл. Обрывки обоев оставались единственным свидетельством того, что когда-то здесь было жилье. Сильно пахло мокрой штукатуркой и гнилым деревом. Скорее пещера, чем дом. Временное нелюбимое убежище.
Он прошел в дом, постепенно погружаясь в темноту. Все окна были заколочены, так что свет внутрь не проникал. Вероятно, предполагалось, что эта мера исключит захват помещения бездомными, но армия бездомных — в Эдинбурге их называли скваттерами — была слишком велика и умна. Несмотря ни на что, они забрались сюда. Они устроили здесь свое логово. И один из них здесь умер.
Комната, куда он вошел, оказалась неожиданно большой, хотя и с низким потолком. Двое констеблей освещали сцену карманными фонариками. По оштукатуренным стенам метались тени. Вся картина напоминала полотна Караваджо: освещенная середина и постепенно сгущающаяся к краям тьма. От двух больших свечей, стоявших прямо на досках пола, остались только две лужицы парафина. А между ними лежало обнаженное по пояс тело. Положение его — ноги вместе, руки раскинуты — словно имитировало распятие. Стоявшая рядом банка когда-то содержала нечто невинное вроде растворимого кофе, а теперь — несколько одноразовых шприцев. «Ширнутое распятие», — подумал Ребус и виновато улыбнулся своему кощунству.
Полицейский врач, мрачный и всегда печальный человек, стоял на коленях около тела, будто совершая некий погребальный обряд. У дальней стены фотограф пытался разглядеть показания экспонометра. Ребус подошел к телу.
— Дайте нам фонарь. — Ребус протянул руку к стоящему ближе всего констеблю. Он посветил на тело, на босые ступни, потертые джинсы, худой торс с выступающими сквозь бледную кожу ребрами. Потом на шею и на лицо. Рот открыт, глаза закрыты. Засохший пот на лбу и в волосах. А это что?.. Почему губы влажные?
Сверху, ниоткуда, в открытый рот вдруг упала капля. Ребусу показалось, что человек сейчас сглотнет, оближет свои запекшиеся губы и вернется к жизни. Этого не случилось.
— Крыша протекает, — объяснил врач, продолжая осмотр тела.
Ребус навел фонарик на потолок и увидел мокрое пятно. Ясно. Но все равно неприятно.
— Простите, что я так долго добирался. — Он старался, чтобы голос его звучал ровно. — От чего наступила смерть?
— Передозировка, — спокойно произнес врач. — Героин. — Он потряс маленьким полиэтиленовым пакетиком. — Если не ошибаюсь, из этого мешочка. В правой руке у него еще один, полный.
Ребус направил фонарик на безжизненную руку. В полусжатых пальцах — пакетик белого порошка.
— Понятно, — ответил он. — Я думал, теперь все нюхают, а не колются.
Доктор наконец поднял на него глаза.
— Очень наивное представление, инспектор. Можете справиться в городской больнице, вам скажут, сколько в Эдинбурге наркоманов, сидящих на игле. Вероятно, сотни. Поэтому мы столица СПИДа в Британии.
— Да, нашими достижениями мы можем гордиться. Сердечные заболевания, вставные зубы, а теперь еще и СПИД.
Доктор улыбнулся.
— Вот что еще может быть вам интересно. При таком освещении плохо видно, но на теле есть синяки.
Ребус присел на корточки и снова посветил на верхнюю половину тела. В самом деле, синяки. И много.
— В основном на ребрах, — продолжал доктор. — Но есть и на лице.
— Падение? — предположил Ребус.
— Возможно, — отозвался врач.
— Сэр? — позвал один из констеблей.
По его голосу было ясно, что он что-то нашел. Ребус обернулся к нему.
— Да?
— Посмотрите сюда.
Ребус очень обрадовался поводу отойти от доктора и его пациента. Констебль повел его к дальней стене, освещая ее фонариком.
На чистой стене Ребус увидел рисунок. Пятиконечная звезда, заключенная в два концентрических круга, больший около пяти футов в диаметре. Уверенные линии, ровные углы, почти безупречные круги.
— Что вы об этом думаете, сэр? — спросил констебль.
— Во всяком случае, это не обыкновенное граффити.
— Магия?
— Или астрология. Наркоманы часто, если не всегда, впадают во всякую мистику.
— Еще и свечи…
— Не надо спешить с заключениями, молодой человек. Так вы никогда не станете хорошим детективом. Зачем, по-вашему, нам фонарики?
— Тут нет электричества.
— Вот отсюда и свечи.
— Как скажете, сэр.
— Так и скажу. Кто нашел тело?
— Я, сэр. Был анонимный звонок. Звонила женщина, наверное, из числа обитателей дома. Похоже, все они смылись в срочном порядке.
— То есть, когда вы приехали, никого не было?
— Нет, сэр.
— Есть предположения, кто он?
Ребус повел фонариком в сторону тела.
— Все соседние дома тоже захвачены бездомными, так что вряд ли мы что-нибудь там узнаем.
— Как раз наоборот. Если кто-то знает покойного, то именно они. Возьмите вашего товарища и постучите в несколько дверей. Только держитесь как можно дружелюбнее, чтобы они не решили, что вы приехали их выселять.
— Есть, сэр.
Видно было, что идея кажется констеблю сомнительной. Очевидными ему представлялись только перспектива перебранок, если не потасовок, да продолжающийся дождь.
— Приступайте, — скомандовал Ребус, хотя и не очень резко.
Констебль потащился прочь, забрав с собой напарника.
Ребус подошел к фотографу.
— Как много вы снимаете.
— При таком освещении иначе нельзя. Хочу быть уверен, что хоть несколько кадров получится.
— Не странно ли, что вас вообще сюда прислали?
— Приказ суперинтенданта Уотсона. Ему нужны фотографии со всех дел, связанных с наркотиками. Для его кампании.
— Мрачная затея.
Ребус уже познакомился с новым главным суперинтендантом. Личность яркого общественного темперамента, человек, преисполненный добрых идей… Ему не хватало только людей для их осуществления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10