— Да. Когда я обнаружила Ронни, я пошла его искать. Он всегда околачивался где-то поблизости. В одном из этих брошенных домов или в городе, выклянчивал деньги. До того странный парень…
— В каком смысле?
— Вы видели стену в гостиной?
— Вы имеете в виду звезду?
— Да. Это Чарли нарисовал.
— Он что, интересуется оккультизмом?
— Да, он на мистике просто помешан.
— А Ронни?
— Ронни? Нет, вы что. Он даже ужастики никогда не мог смотреть. Боялся страшно.
— Но у него же комната битком набита романами ужасов.
— Это Чарли ему подсовывал. Но от них Ронни только снились кошмары. И в результате он еще больше кололся.
— А где он брал на это деньги?
Ребус увидел, как из тумана выскользнул маленький катер. С борта что-то упало в воду, но он не разглядел, что именно.
— Он меня бухгалтером не нанимал.
— А кого нанимал?
Катер развернулся и пошел на запад, в сторону Куинсферри.
— Никто не хочет знать, откуда берутся деньги. Иначе попадешь в сообщники.
— Необязательно.
Ребус передернул плечами.
— Во всяком случае, я знать не хотела. Он пытался как-то мне рассказать, но я зажала уши руками.
— Он никогда не работал?
— Не знаю. Говорил, что хочет стать фотографом. Мечтал об этом с тех пор, как кончил школу. Эту штуку он не отдал бы в ломбард даже чтобы получить деньги на дурь.
Ребус не понял.
— Какую штуку?
— Фотоаппарат. Он копил на него по пенни, наскреб с пособия по безработице.
Значит, все-таки было пособие. Но аппарата Ребус в комнате не видел. Не только убийство, еще и ограбление.
— Мне нужно взять у вас официальные показания, Трейси.
— Это еще зачем?
— Если у меня будет протокол вашего допроса, мы можем попытаться что-то выяснить о смерти Ронни. Вы мне поможете?
Она долго молчала, потом наконец кивнула. Катер скрылся из вида. На воде позади него ничего не плавало. Ребус мягко положил руку на плечо Трейси.
— Спасибо, — сказал он. — Моя машина там.
* * *
Записав показания Трейси, Ребус настоял на том, что отвезет ее домой. Они договорились, что она выйдет за несколько кварталов, хотя он и знал теперь ее адрес.
— Не могу обещать, что проживу там еще десять лет, — предупредила она.
Это его не беспокоило: он оставил ей свой рабочий и домашний телефоны и не сомневался, что она позвонит еще.
— Последний вопрос, — сказал он, когда она уже закрывала дверь машины.
Она наклонилась к окну.
— Вы сказали, что Ронни кричал «они придут». Как вы думаете, кого он все-таки имел в виду?
Она пожала плечами — и вздрогнула, вспомнив эту сцену.
— Вы знаете, инспектор, он ведь был не в себе. Может быть, ему мерещились пауки или змеи…
Трейси захлопнула дверь. «Да, — подумал Ребус, — может быть. Если он не имел в виду тех змей, что продали ему порошок».
Когда он вернулся в участок на Грейт-Лондон-роуд, ему передали, что главный суперинтендант Уотсон желает его видеть.
Ребус набрал номер начальника, и секретарша прощебетала, что его ждут.
С тех пор как Уотсона перевели с самого севера сюда, в Эдинбург, Ребус встречался с ним уже несколько раз. Шеф производил впечатление человека рассудительного, хотя, возможно, несколько простоватого. В участке постоянно шутили по поводу его абердинского происхождения и прозвали — за «крестьянские» манеры — Фермером Уотсоном.
— Входите, Джон, входите.
Привстав из-за длиннющего стола, суперинтендант жестом предложил Ребусу садиться. Тот обратил внимание, что на столе у шефа царит идеальный порядок. Бумаги аккуратно уложены в два лотка, под рукой — только новая блестящая папка и пара остро отточенных карандашей. Рядом с папкой — фотография двух мальчишек.
— Мои, — объяснил Уотсон. — Сейчас они немного постарше, но все такие же сорванцы.
Уотсон был крупный человек, про каких говорят «грудь колесом». Красноватое лицо, редеющие волосы, седые виски. В самом деле, Ребус легко мог представить себе его топающим по заросшему вереском торфянику с овчаркой колли, в высоких резиновых сапогах и в шляпе, какую носят ловцы форели. Только что ему вдруг понадобилось от Ребуса? Хочет сделать его своей овчаркой?
— Сегодня утром вы выезжали по вызову. Смерть от передозировки наркотиков.
Это прозвучало как констатация факта, так что отвечать Ребус и не стал.
— Вместо вас должен был ехать инспектор Маккол, но он был… в общем, где-то был.
— Он хороший сыщик, сэр.
Уотсон удивленно посмотрел на него, потом улыбнулся.
— Я не сомневаюсь в достоинствах инспектора Маккола и вызвал вас сюда не для того, чтобы их обсуждать. Просто ваш выезд по этому делу навел меня на одну мысль. Вы, вероятно, знаете, что меня беспокоит проблема наркомании в Эдинбурге. Честно говоря, статистика повергает меня в ужас. В Абердине я не встречал ничего подобного, если исключить нефтепромыслы. Но то были в основном администраторы из Штатов, которые привезли с собой — в обоих смыслах слова — свои привычки. А здесь…
Он раскрыл папку и начал вынимать один за другим листы.
— Здесь, инспектор, это настоящий ад.
— Да, сэр.
— Вы ходите в церковь?
— Сэр?
Ребус поерзал в кресле.
— Я задал, кажется, очень простой вопрос. Вы ходите в церковь?
— Нерегулярно, сэр. Но иногда хожу.
«Как вчера», — подумал он. И ему очень захотелось удрать из этого кабинета.
— Мне кто-то говорил об этом. Значит, вы понимаете, что я имею в виду, когда говорю, что город превращается в преисподнюю.
Лицо Уотсона покраснело еще больше.
— В городскую больницу поступают наркоманы в возрасте одиннадцати-двенадцати лет. Ваш собственный брат отбывает заключение за торговлю наркотиками.
Уотсон снова поднял глаза, надеясь, вероятно, что Ребус примет виноватый вид.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10