Там и ждала его Элен Дюваль.Ей было около шестидесяти, и на ее лице явно проступало выражение пресыщенности, типичное для некоторых богатых людей. Судя по манере одеваться — на женщине было очень узкое платье из серого хлопка, доходившее до середины икр, — она любила демонстрировать свойственную ей элегантность. Это впечатление усиливалось, так как Элен не пользовалась косметикой и не носила никаких украшений.После традиционного приветствия мадам Дюваль проводила Мишеля в библиотеку-гостиную, застекленные двери которой выходили в тенистый парк. Она предложила инспектору присесть на один из узких диванов с прямой спинкой, между которыми стоял низенький столик со стаканами и напитками, а сама села напротив.Мишель изучал свою собеседницу, пока она наливала ему виски. Несмотря на возраст, мадам Дюваль все еще была красива — таким женщинам и годы нипочем. Ее руки слегка дрожали, Мишель предположил, что это от волнения.Встретившись с ней взглядом, он подумал, что не стоит торопить события, если хочет что-то узнать от нее.— Не скрою, я согласилась вас принять вопреки своему желанию и только потому, что Жером попросил меня сделать это. Мне чрезвычайно тяжело вспоминать о Тома. Кроме того, я не понимаю, что вы ищете. Мне кажется, в свое время в расследовании ничего не было. А что вы думаете по этому поводу?— Честно говоря, меня встревожили некоторые странные факты и совпадения. Поэтому прошу вас не обижаться, если вам что-то не понравится в моем рассказе, настолько это необычно и, пожалуй, сверхъестественно.Она обратила на него удивленный взгляд:— Продолжайте, вы меня очень заинтриговали.— Несколько дней назад молодая девушка по имени Вероника Майар потеряла сознание в том же месте, где разбился ваш сын. С этого времени она говорит мужским голосом от имени духа, который утверждает, что он и есть Тома.— Это безумие!— Более того, он уверяет, что не кончал жизнь самоубийством, а умер насильственной смертью.Элен Дюваль нервно засмеялась, но тут же взяла себя в руки и добавила ледяным голосом:— Неужели полиция верит всем этим глупостям?— Понимаю ваше удивление. Но этот инцидент стал косвенной причиной, побудившей меня заинтересоваться этим делом. Я изучил материалы расследования в жандармерии…— Неужели вам разрешили их посмотреть?— В этом нет ничего необычного, различные службы полиции всегда взаимодействуют.— Ах вот как!— Я изучил отчеты, просмотрел фотографии того времени и был удивлен некоторыми несовпадающими деталями. Например, я не понимаю, каким образом ваш сын, бросившись с моста, при падении на землю оказался в одних трусах и майке. Почему остальная одежда была разбросана вокруг него в полном беспорядке? И почему при таких обстоятельствах не произвели вскрытия?Элен с отрешенным взглядом сделала глоток виски. Внезапно она расслабилась, ее руки перестали дрожать. Мишель подумал, что она выпила больше, чем следовало.— А вы спросите это у жандармерии, — усмехнулась она.— Обязательно спрошу. Но неужели вас это не шокировало?— В момент трагедии у меня было полно других дел, чтобы еще интересоваться следствием. Это было огромное горе, понимаете, инспектор? Кстати, мой муж так и не смог этого пережить. Он скончался через несколько месяцев.Мишель медленно потягивал виски и одновременно изучал комнату, он часто так делал во время допросов. С одной стороны, этот прием позволял ему застать собеседника врасплох, с другой — давал возможность лучше прочувствовать атмосферу. Вокруг высились этажерки, заставленные книгами, стены были облицованы деревянными панелями, поблескивал паркет. Все это придавало комнате уют и напомнило ему обстановку английского клуба.Внимание Мишеля привлекли фотографии молодого человека, похожего на Тома. Тем не менее это был не он.— Это Пьер, мой младший сын, — пояснила Элен Дюваль.— А у вас нет фотографий Тома?— Я не могу на них смотреть. Это слишком тяжело.— Понимаю, — согласился Мишель, зажигая сигарету. — Расскажите, каким был ваш сын.Элен отвела взгляд и стала крутить стакан в руках.— Это был чудесный ребенок, безупречный, веселый, всегда готовый рассмеяться. К тому же он хорошо учился.— У него было много друзей?— Кто-то был, но я их плохо знала.— А была ли у него подружка?— Нет!По тому, как Элен ответила, Мишель понял, что она лжет, но пока не стал акцентировать на этом внимание.— Однако есть кое-что, что я не могу понять. Вы говорите, Тома был жизнерадостный, и в то же время он решил расстаться с жизнью. Признайте, это не совпадает с показаниями свидетелей, которые утверждали, что он находился в депрессии. Как если бы это была официальная версия…— Предполагаю, что он вел свою игру. Некоторые считают смех маской отчаяния.— Вы правы, но не обижайтесь, если я скажу, что меня такое объяснение не совсем убеждает.— Знаете, мне все равно, — ответила Элен Дюваль, глядя ему прямо в глаза. — Мой сын умер, давайте оставим его в покое.— Проблема в том, мадам, что ему, кажется, хочется совсем другого.— Прошу вас, не начинайте снова рассказывать о привидениях…— Да я верю в них не больше вашего! К тому же меня интересует совсем иное.— Что же тогда?— Правда, мадам.Мадам Дюваль встала и нахмурилась, всем своим видом показывая, что аудиенция закончена. Но Мишель невозмутимо продолжал пить виски.— Прошу вас, мадам, сядьте. Я совершенно невосприимчив к театральным эффектам. Мне осталось задать вам всего несколько вопросов, а потом я вас покину.Растерявшись, она вновь села, и Мишель хладнокровно продолжил:— Вы знали Веронику Майар или ее семью?— Нет.— Согласились бы вы проведать эту девушку в госпитале?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86