по самую шею утопала в пене, источавшей аромат лавандового масла.Пристыженная тем, что истерзанный болью муж застал ее средь бела дня за подобным занятием, Джилл в душе ему же не могла этого простить. Выбираясь из своего изысканного пенного кокона, чтобы принести ему гвоздичное масло и аспирин, она почувствовала, что ниточка ее привязанности к нему безвозвратно оборвалась.– Что ты там делаешь, черт возьми? – брюзжал Дэвид, нетерпеливо топчась у нее за спиной, пока она искала нужные снадобья.– Катаюсь на велосипеде, разве сам не видишь? – огрызнулась она и от раздражения вылила на ватный тампон гораздо больше масла, чем требовалось, отчего мышцы рта у него потеряли чувствительность на несколько часов. – Некоторым мужчинам, – съязвила Джилл, одевшись и приготовив чай, который он не мог пить, потому что тот пах гвоздикой, – показалось бы очень волнующим неожиданно прийти домой в четыре часа дня и застать жену обнаженной.– А некоторым, – прошамкал он одеревеневшими губами, – подозрительным.Джилл оживилась:– Вот как? Ты тоже нашел это подозрительным?– Я – нет, – заверил он, отважно пытаясь улыбнуться, превозмогая боль.Позднее, когда аспирин и антибиотики, которые Дэвид купил по дороге, начали действовать, Джилл принесла ему приличную порцию виски. Он отказался, сославшись на то, что алкоголь и лекарства несовместимы, поэтому она выпила виски сама.– Вообще-то, знаешь, в деревне некоторые женщины порой заводят романы. Они скучают и поэтому… поглядывают по сторонам.– Некоторые – да, – согласился он, не поднимая головы от кроссворда и поглаживая ладонью больную щеку, – только не ты.– Почему это – не я? – Джилл добавила себе виски.– Потому что ты не скучаешь. Совсем наоборот, слава Богу.– Откуда ты знаешь?– Ты же сама всегда говоришь, что по горло занята – просто с ног валишься от бесконечных дел. – Он заполнил несколько клеточек.Джилл хотелось вылить виски ему на газету, но вместо этого она опять выпила.– Быть занятой не значит не скучать.– Геллеспонт! – крикнул он, победно отшвыривая газету. – Зубы зубами, а кроссворд я решил полностью! – И улыбнулся, но из-за перекошенности лица улыбка получилась жутковатая.– Не будь таким самонадеянным, – презрительно посоветовала Джилл. – Для меня не все еще потеряно. Посмотри на Маргарет…Он похлопал по дивану, приглашая жену сесть рядом, и протянул руку. Знакомый жест, от которого у нее одно временно сладко сжалось сердце и захотелось чем-нибудь в него запустить.– Или сюда, сядь.– Теперь, когда ты покончил с кроссвордом, – сядь?– Именно.Она села. Может, прикосновение мужа утешит ее? Оп попытался забрать у нее стакан, но она держалась за него, как ребенок за конфету.– Ни для кого в этом доме ничто еще не потеряно, ласково сказал Дэвид. – И несмотря на зубную боль, я заметил, как ты выглядела, когда вылезала из ванны. Совсем неплохо.У Джилл появилось пакостное ощущение, что с ней разговаривают, как с морковкой. Точно также, когда она, проверяя спелость, выдергивала из земли морковный хвостик: «Совсем неплохо». Да, она чувствовала себя так, будто ее разглядывают, бестрепетной рукой ухватив за юную зеленую ботву.– Мне показалось, тетушка Маргарет прекрасно выглядит, – сказала она, пальцем чертя круги на колене. – Ты не находишь?Он притянул Джилл к себе, обнял за плечи, так что ее голова легла ему на грудь, и произнес:– Влюбленную женщину узнаёшь безошибочно. Она так осветится. Словно скинула десяток лет. Ты заметила, как она демонстрировала ноги?Джилл дернулась как ужаленная, головой ударив Дэвида прямо в распухшую щеку.– Мать твою, черт, черт!!! – завопил он, отодвигаясь и нежно прикрывая щеку ладонью. Потом, постанывая, начал раскачиваться взад-вперед.– О Господи! Прости! – запричитала Джилл, в глубине души, однако, испытывая мстительное удовлетворение.Он встал и допил виски из ее стакана.– Будешь ужинать? – спросила она, глядя на часы. Было почти шесть. Для себя она бы готовить не стала, поэтому обрадовалась, когда Дэвид, пробубнив, что сейчас уж точно не будет, улегся смотреть телевизор и ожидать, чтобы таблетки сделали свое дело.«Чтоб тебе пусто было», – думала она, направляясь к себе в кабинет без определенной цели и осознавая, что слегка надралась. Демонстрировала ноги. Разве она их демонстрировала? Ах да, конечно… И еще, когда сидела на ковре возле своего мальчика-любовника, вытягивала их и трогала его кончиками пальцев. Вызывающе, чертовски вызывающе, прямо как школьница. И без конца цитировала римских поэтов, а он то и дело вставлял какие-нибудь словечки, прямо Ромео и Джульетта, будь они неладны. Обмен взглядами через стол, прикосновения при любом удобном случае, только им понятные шутки!.. Джилл схватила лежавший на столе каталог семян, но не удержала – он с громким стуком упал на пол вместе с кучей каких-то разлетевшихся бумаг. В знак индивидуального протеста она бы оставила этот беспорядок без внимания, если бы не открытка, на которую случайно упал взгляд. Она наклонилась, подняла ее и обрадовалась: неужели голодному наконец ниспослана манна небесная? Ее приглашали на праздник по случаю открытия магазина натуральных сельскохозяйственных продуктов – там, за горой, далеко. Открытие было назначено на сегодня, на половину седьмого, а сейчас немногим больше шести. Но еще не поздно прыгнуть в машину, оставить Дэвида с его распухшей щекой торчать перед телевизором и поехать развлечься, пусть даже всего лишь на сельскую ярмарку.Джилл метнулась наверх и схватила щипцы для завивки волос. Дэвид, уже в пижаме полулежавший на подушках, удивился:– Щипцы?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99