Не понимаю, как ему удалось произнести это безо всякого пафоса, но удалось. Я рассказала о своих рамках, о том, как порой чувствую себя почти богиней, когда удается усилить впечатление, добавив идеальное обрамление совершенному произведению искусства. Не понимаю, как мне удалось произнести это, не вызвав у него внезапного свертывания крови, но удалось.Кстати, уже безо всякой помпезности, он сказал очень приятную для меня вещь – что Иниго Джонс Иниго Джонс (1573 – ок. 1652) – английский архитектор-классицист, ввел палладианский стиль в Англии.

начинал как окантовщик картин. Я этого не знала и с удовольствием спрятала «орешек» в свое беличье дупло, чтобы время от времени вытаскивать его и любоваться им потом, долгими унылыми зимними днями, когда я вернусь в мастерскую и снова окажусь на линии огня между блуждающим взглядом Рэга и махами Джоан. Немного помечтала, представив себя театральной художницей при дворе Карла Третьего, а потом проектировщицей храмов экологии…Кино интересовало его больше, чем театр. Автомобили не интересовали вовсе, их он рассматривал исключительно как средство передвижения. Друзей было мало, но он ими очень дорожил, приятелей – гораздо больше. Он не считал себя ни гурманом, ни кулинаром, любил простую пищу и непритязательную сервировку. Никогда не носил костюмов. Мечтал за предстоящий год посмотреть массу всяких достопримечательностей и в Англии, и в Европе, некоторые – один, другие – в компании. Жил в Клапаме, в квартире, которая ему не принадлежала.Банальные, но такие важные подробности.Я радовалась, что по истечении года он уедет. Характер вырисовывался весьма привлекательный, но всякая привлекательность меркнет, как только натыкаешься на вонючие носки под кроватью.Требовалось прояснить еще один (кроме секса) вопрос, и я сказала:– Думаю, нужно поговорить о деньгах.Он с трудом сдержал смех.– В самом деле? Вы собираетесь назначить цену? – Он изобразил на лице детскую невинность. – Вот уж не предполагал. – Я молчала, не поддаваясь на провокацию. – Так и быть, оставлю вам по завещанию все, – рискованно пообещал он и залпом опорожнил стакан.– Дар принимаю, – язвительно ответила я, еще не решив, счесть себя оскорбленной или нет. Но по размышлении предпочла не обострять отношений.– О деньгах? – уже без ерничества переспросил он.Я молча кивнула.– Вы имеете в виду, кто за что будет платить?– Да.– Об этом я не думал. А вы что предлагаете?– Наверное, лучше, чтобы каждый платил за себя – в большинстве случаев.– Договорились. Это замечательно. Очень практично. «Должен же кто-то из нас быть практичным», – мысленно добавила я и встала.– Так что позвольте мне заплатить мою половину за угощение.– Нет-нет. – Он отвел мою руку с кошельком. – Разрешите сегодня мне расплатиться самому.Я, однако, настаивала. Денежный вопрос может испортить любые отношения, так что я предпочла с самого начала быть на равных.Мы расплатились и вышли. Майское солнце еще ярко сияло на небе, когда мы направились к своим машинам.– Все это немного эксцентрично, вы не находите? – сказала я.– Да, – серьезно согласился он. – Но рассматривайте это как приключение.В целом совет был разумным.– Однако и о романтике забывать не следует, – поддразнила я, открывая дверцу.– Женщины о ней никогда не забывают, – ответил он и чмокнул меня в щеку.От неожиданности я отскочила чуть ли не на фут. Одному Богу известно, что бы я сделала, если бы он вдруг предложил устроить блиц немедленно, на заднем сиденье.– Ну, пока. – И, смущенная, как школьница, я села в машину.Он махнул мне рукой, пока я отъезжала, – весьма неуверенно и не в ту сторону. К тому же я поймала себя на том, что смотрю в зеркало заднего вида, чтобы проверить, не нырнет ли он обратно в паб, на свидание с мисс Грудью, которое, может быть, они успели друг другу назначить. И только спустя несколько минут с несказанной радостью осознала, что ревность не входила в соглашение, подобное нашему. Мы заключили «китайскую сделку» – то есть сделку, не требующую ни присутствия адвокатов, ни даже письменного свидетельства. Она основывается на взаимной выгоде и поэтому скрепляет участников прочнее, чем любой закон.К тому времени, когда прибыла домой, я чувствовала приятное возбуждение. Наконец что-то происходит, сказала я себе и миссис Мортимер. Зеркало, висящее в холле, отразило мой сияющий взгляд и разрумянившиеся щеки. Мне даже представилось, как через год, комкая мокрый носовой платок и смахивая слезу, я провожаю его в Никарагуа. Никарагуа… Почему именно Никарагуа? На свете столько других мест. Просто мальчишеская тяга к авантюрам с легкой примесью политики? Или что-то более глубокое? Ладно, не мое дело. Какое восхитительное чувство свободы: ничего не надо выяснять. Большое облегчение. Он сказал: «Это случится», – и не только о сексе. Пусть так и будет.Я решила ничего не писать и не говорить Саскии. To, что происходило, касалось только меня. Пронюхай она что-нибудь – предприятию конец, она камня на камне от него не оставит. Кроме того, мне сейчас вообще не хотелось с ней говорить. Она начинала разворачивать кампанию за приезд Дики в Лондон, и на ближайшее время я предпочитала ограничиться лишь письменным общением. В письмах гораздо проще себя контролировать. Хвала миротворцам, конечно, но для меня мир означал отсутствие Дики. И Саскии придется уважать мои чувства.С такой – вполне понятной – мешаниной, какая царила у меня в голове, я не могла усидеть на месте и сразу же снова выскочила из дома. Завернула в мастерскую. Она уже закрывалась. Рэг ушел разносить готовые заказы, следов присутствия Спитери-младшего не наблюдалось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99