Впрочем, не столько дом был тому виной, сколько символизируемый им стиль жизни, вкус богатства, нажитого многими поколениями, то есть то, что Санни ценила превыше всего.
Она притормозила и повернула к себе зеркальце над ветровым стеклом, потом сняла очки и всмотрелась в свои голубые глаза, обрамленные фиолетовыми тенями и черными ресницами. «Интересно, многие ли женщины в моем возрасте выглядят так молодо…» – подумала она.
Когда Санни подъехала к огромному парадному крыльцу, из дома навстречу ей вышел Мак Фитцджеральд.
– Надеюсь, вам было легко найти дорогу, милая, – сказал он, открывая дверцу машины.
Санни быстро поцеловала хозяина поместья и улыбнулась:
– Проще простого. Но я не спешила – хотела насладиться красотой здешних мест, и в особенности Уиллоуз.
Мак обнял Санни за плечи и повел вверх по ступеням.
– Рад, что вам здесь понравилось. Позже я проведу вас по всему дому, но сначала выпьем. А еще я хочу познакомить вас с Клэй.
– О, я так долго ждала этого момента! Вы только поглядите, какие огромные самшиты! Какой роскошный сад!
– Это заслуга Питера, нашего главного садовника. Он работал у мисс Смит, когда она владела поместьем «Розовый холм» – там был самый роскошный сад во всем округе.
Они миновали вестибюль и вошли в громадную гостиную. Осмотревшись, Санни немедленно решила, что после свадебного путешествия пригласит сюда специалиста-декоратора. Старинная мебель выглядела неплохо, но ее обивку, суда по всему, не меняли уже много лет. Диван в стиле «американский ампир» и обюссонский ковер на полу можно оставить как есть, но все остальное придется подновить или заменить.
Мак вынул из серебряного ведерка со льдом бутылку «Боллингера»:
– Я знаю, вы любите шампанское. Может быть… Санни ласково погладила его по щеке.
– Конечно, дорогой. Глоток шампанского – именно то, что нам нужно перед прогулкой в конюшни. – Лукаво улыбнувшись Маку, она проследила за его взглядом, обращенным к стеклянным дверям, ведущим в патио, и увидела высокую девицу в старомодных очках, с прямыми длинными волосами и невыразительным лицом.
Глаза Санни на секунду расширились, но она тут же растянула губы в самой лучезарной улыбке, на какую только была способна:
– Должно быть, вы Клэй! Ваш отец так много о вас рассказывал, что я, кажется, знаю вас отлично! – Санни двинулась к девушке, но та увернулась и приблизилась к отцу.
– Клэй, милая, познакомься с Санни…
Клэй медленно повернулась и неохотно протянула руку Санни.
– Как поживаете? – тусклым голосом спросила она.
– Ваш отец пригласил меня на экскурсию по поместью. Не желаете ли к нам присоединиться? Мак сказал, что вы великолепная наездница и вашего любимого коня зовут Мультяшка. Какое забавное имя! Нельзя ли нам его увидеть?
– Мультяшка не жеребец, а кобыла. К тому же сейчас ее перевели на южное пастбище.
– Ах, как жаль. Тогда как-нибудь в другой раз. Мак откупорил шампанское и наполнил бокалы.
– Хочешь выпить с нами, дочка?
– Нет, папа, благодарю.
Санни рассмеялась:
– Я бы хотела, чтобы моя дочь Одри походила на вас. К сожалению, она обожает шампанское, пьет его с четырнадцати лет. С нетерпением буду ждать вашей встречи с ней. Надеюсь, вы покажете Одри город и представите ее своим друзьям.
– А теперь нам пора на прогулку, пока не стемнело, – вмешался Мак. – Ты идешь с нами, милая?
– Нет, спасибо. Я и без того знаю, что такое конюшня.
– Тогда увидимся за ужином. Идемте, Санни. Для начала вам надо знать, что все кирпичи, из которых сложены конюшни и дом, были вылеплены вручную и обожжены в печах здесь же, в поместье, а вон тому падубу уже больше трехсот лет…
Ужин задумывался как весьма торжественное событие – еще ни разу после смерти Элеонор Нона не видела Мака столь озабоченным. На стол постелили ирландскую кружевную скатерть, которую бабка Мака привезла с собой из Шотландии, поставили старинные кубки баккара и семейный китайский фарфор, положили столовое серебро от Тиффани.
И конечно же, гвоздем программы должно было стать угощение. Нона несколько дней подряд предлагала Маку различные варианты, пока тот не одобрил меню: на закуску знаменитые цыплята Ноны и виргинский слоеный пирог с ветчиной; затем зеленый черепаховый суп с шерри и дичь с рисом и кислым соусом, салат из ранней летней зелени и спаржа по-голландски; а на сладкое – взбитый абрикосовый мусс с крендельками. К горячим блюдам Мак велел подать красное бордо, а к десерту – «Шато-латур» 1961 года и легкое шампанское «Таттингер».
Столовую освещали свечи в двенадцати серебряных канделябрах и в хрустальных подсвечниках из Уотерфорда, расставленных по столу вокруг японской фарфоровой чаши с красными лилиями и молочно-белыми сибирскими ирисами.
За первыми двумя блюдами Санни оживленно болтала, рассыпаясь в похвалах очарованию Уиллоуз. Она забросала Мака вопросами об истории поместья и тонкостях разведения лошадей. Клэй сидела насупившись и отвечала на вопросы, лишь когда к ней обращались, но сама не вступала в разговор.
– Я должна заметить, Мак, что ваша Нона – настоящее сокровище. Она восхитительный кулинар. Боюсь, здесь мне придется тщательнее следить за своим весом.
Когда подали десерт, Мак предложил дочери выпить шампанского и в конце концов настоял на том, чтобы она сделала хотя бы несколько глотков.
– Я хочу произнести тост в честь Санни, – сказал он. – За мою прекрасную невесту и будущую хозяйку Уиллоуз.
Клэй сделала вид, что пьет, но на самом деле лишь притронулась губами к бокалу.
– Папа, я не хочу сладкого. Можно мне уйти?
– Нет, милая. Тебя никто не заставляет есть, но ты должна остаться с нами до окончания ужина:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96