– Ладно, – сказал Карл, – схожу.
– Вы очень любезны. – Женщина следом за мужем пожала Карлу руку.
Парни сбежались в кучку, чтобы посмотреть, как Карл поднимается на помост. Ангелы словно бы затрубили громче, приветствуя первого претендента. Те же, мимо которых проходил Карл, отнимали мундштуки от губ и даже оборачивались, следя за продвижением Карла. На противоположном конце помоста Карл увидел беспокойно прохаживающегося взад-вперед человека, который, по-видимому, только и ждал, чтобы снабдить кого-нибудь любого рода сведениями. Карл хотел было подойти к нему, как вдруг услышал, что кто-то зовет его по имени.
– Карл! – кричал ангел.
Карл поднял голову и рассмеялся от радостной неожиданности. Это была Фанни.
– Фанни! – воскликнул он, приветственно взмахнув рукой.
– Иди же сюда! – крикнула Фанни. – Ты ведь не пройдешь мимо! – И она распахнула балахон так, что стали видны постамент и узкая лестничка, ведущая наверх.
– А можно ли подняться? – спросил Карл.
– Кто запретит нам пожать друг другу руки! – крикнула Фанни и сердито огляделась, не идет ли сюда этакий запретитель. А Карл уже взбирался вверх по лестничке.
– Не спеши! – предупредила Фанни. – Постамент опрокинется вместе с нами обоими. – Но ничего не случилось, Карл благополучно одолел последнюю ступеньку. – Только взгляни, – сказала Фанни, когда они поздоровались, – только взгляни, что за работу я получила.
– Замечательно, – ответил Карл и огляделся. Все женщины поблизости уже обратили внимание на Карла и захихикали. – Ты чуть не самая высокая, – сказал Карл и вытянул руку, чтобы прикинуть высоту других.
– Я тебя сразу заметила, – сказала Фанни, – как только ты вышел из станции, но, увы, я здесь в последнем ряду, меня не видно, и крикнуть я тоже не могла. Правда, я затрубила погромче, но ты меня не увидел.
– Вы все плохо играете, – заметил Карл, – дай-ка я попробую.
– Пожалуйста, – сказала Фанни и протянула ему трубу, – только не расстрой оркестра, иначе меня уволят.
Карл начал трубить; он думал, что у них обыкновенные плохонькие трубы, предназначенные лишь для шумовых эффектов, но оказалось, что эти инструменты способны вывести почти любые рулады. Если они такого качества, то здесь над ними просто издеваются. Не обращая внимания на окрестный шум. Карл громко затрубил мелодию, слышанную когда-то в одном кабачке. Он радовался, что встретил старую знакомую, что не в пример другим ему дозволено сыграть здесь на трубе и что вскоре он, наверно, получит хорошее место. Многие ангелы перестали трубить и прислушались; когда он внезапно оборвал мелодию, гремела едва ли половина инструментов, и только мало-помалу они зашумели с прежней силой.
– Да ты артист, – сказала Фанни, когда Карл вернул ей трубу. – Поступай к нам трубачом.
– Мужчин тоже берут? – удивился Карл.
– Да, – сказал Фанни, – мы играем два часа. Потом нас сменяют мужчины, переодетые чертями. Половина трубит, половина барабанит. Здорово, и вообще весь антураж тут ого-го. Мы-то вон как разряжены! Одни крылья чего стоят! – Она оглядела себя.
– Ты полагаешь, – спросил Карл, – я тоже смогу получить место?
– Непременно, – ответила Фанни, – это же крупнейший театр в мире. Какая удача, мы снова будем вместе! Впрочем, все зависит от того, какую работу ты получишь. Ведь вполне возможно, что, даже работая здесь, мы все-таки видеться не сумеем.
– Неужели театр и впрямь так велик? – спросил Карл.
– Крупнейший в мире, – еще раз сказала Фанни. – Правда, сама я его еще не видела, но кое-кто из девушек – мои коллеги, побывавшие в Оклахоме, говорят, что ему просто конца-краю нет.
– А записывается мало кто, – заметил Карл, показывая вниз на парней и маленькое семейство.
– Верно. Но учти, мы набираем людей во всех городах, наша вербовочная группа постоянно разъезжает, и таких групп еще много.
– Разве театр еще не открыт? – спросил Карл.
– Конечно, открыт, – ответила Фанни, – театр старый, но он постоянно расширяется.
– Меня удивляет, – сказал Карл, – что люди совсем не рвутся к вам.
– Да, странно, – согласилась Фанни.
– Может быть, это обилие ангелов и чертей скорее отпугивает, чем привлекает?
– Кто ж его знает, – отозвалась Фанни, – и это не исключено. Скажи нашему шефу, может, это ему пригодится.
– Где он?
– На ипподроме, на судейской трибуне, – сказала Фанни.
– И это меня удивляет, – сказал Карл, – почему набор людей организован на, ипподроме?
– Ну, – сказала Фанни, – мы везде тщательно готовимся к самому большому наплыву. А на ипподроме как раз просторно. И во всех киосках, где обыкновенно заключаются пари, оборудованы приемные пункты. Их, говорят, штук двести.
– Однако! – воскликнул Карл. – Неужели у Оклахомского театра такие большие доходы, что он может содержать подобные вербовочные отряды?
– Разве это наша забота? – ответила Фанни. – Теперь ступай, Карл, пока не опоздал, а мне опять нужно трубить. Постарайся в любом случае получить место в этой труппе и не забудь сразу же сообщить мне об этом. А то я ведь от тревоги измучаюсь.
Она сжала ему руку, призвала к осторожности при спуске, вновь поднесла трубу к губам, но не заиграла, пока не увидела Карла внизу целым и невредимым. Карл снова накрыл лестничку ангельским облачением, как было раньше, Фанни поблагодарила его кивком, и Карл, так и этак размышляя об услышанном, направился к мужчине, который уже высмотрел его наверху возле Фанни и теперь поджидал неподалеку от постамента.
– Хотите поступить к нам? – спросил мужчина. – Я заведую кадрами в этой труппе и горячо вас приветствую. – Как бы из вежливости он стоял, слегка склонившись вперед, все время пританцовывал на месте и поигрывал часовой цепочкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85