И что на этот раз он их преступил. Поверь мне, ему сразу легче станет. А теперь жди, пока я схожу за Софстер.
Он исчезает в подъезде, а я поднимаю голову к оранжевому небу, просвечивающему между зданиями. Через несколько минут из подъезда вырывается натянувшая поводок Софи. Виляет хвостом, на морде улыбка. Я приседаю, обхватываю ее за шею и зарываюсь лицом в коричнево-белый мех.
— Я выгуляю ее, па. — Обнимаю его и беру поводок. — Мне хочется побыть рядом с кем-то, кто не выше трех футов и при этом не огрызается.
— И высовывает язык исключительно из биологической необходимости, — добавляет отец.
В понедельник я стою на тротуаре перед детским садом Грейера. Пришлось, следуя строгим инструкциям миссис N., приехать на десять минут раньше, так что остается время пролистать записную книжку и определить крайний срок представления следующих двух статей. На углу визжит тормозами такси, и остальные машины разражаются такой какофонией гудков, что я поднимаю глаза. Прямо напротив, под навесом, неподвижно стоит блондинка. Машины снова возобновляют бег, и она исчезает.
Я вытягиваю шею, пытаясь рассмотреть женщину и удостовериться, что это Кейтлин. Но противоположная сторона Парк-авеню уже пуста, если не считать рабочего-ремонтника, протирающего медный пожарный гидрант.
— Опять ты!
Грейер медленно тащится по двору, словно направляясь навстречу своей неминуемой смерти.
— Привет, Грейер. Как дела в саду?
— Фигово.
— Фигово? Что именно?
Я отстегиваю листочек с домашним заданием, отдаю ему сок.
— Ничего.
— Ничего фигового?
— Не хочу с тобой разговаривать.
Я встаю на колени перед прогулочной коляской и смотрю мальчику в глаза:
— Послушай, Грейер, я знаю, ты не очень меня любишь.
— Я ТЕБЯ НЕНАВИЖУ!
Я светлая. Я легкая. Я одета в широкое розовое платье.
— Немудрено, ведь мы знакомы совсем недолго. Но мне ты ужасно нравишься.
Он пытается лягнуть меня.
— Я знаю, ты скучаешь по Кейтлин.
При звуках этого имени он замирает, и я успеваю поймать его ногу.
— Я понимаю. Мне тоже грустно без Кейтлин. Если скучаешь по человеку, значит, любишь. Но своими выходками ты обижаешь меня, а Кейтлин наверняка не хотела бы, чтобы ты ранил чьи-то чувства. Поэтому, раз уж мы вместе, Давай хорошенько повеселимся.
Его глаза становятся круглыми, как блюдца. Едва мы выходим со двора, дождь, собиравшийся все Утро, наконец разражается, и мне приходится так энергично подталкивать Грейера в спину, словно мы участвуем в Олимпийских играх для детей в прогулочных колясках.
— Здо-о-о-орово! — визжит он, и я, изображая вой гоночной машины, резво огибаю лужи. К тому времени как добрались до подъезда, мы оба насквозь промокли, и я молюсь про себя, чтобы миссис N. не было дома. Не дай Бог увидит, как я подвергаю ее ребенка опасности подхватить пневмонию!
— Ох, какая же я мокрая! А ты, Грейер?
— Еще бы! Еще бы не мокрый!
Он улыбается, но зубы начинают стучать.
— Немедленно идем наверх, и в горячую ванну. Ты когда-нибудь обедал в ванне, Грейер?
Я доставляю его в лифт и уже хочу нажать кнопку…
— Подождите! — раздается из-за угла мужской голос. Пытаясь откатить ходунок от двери, я ударяюсь ногой.
— Ой… черт!
— Спасибо, — благодарит он.
Я поднимаю глаза. Каштановые длинные волосы прилипли ко лбу, поношенная футболка облепила торс. А голова… макушка едва не касается потолка! Вот это да!
Как только дверь закрывается, он, наклонившись, обращается к мальчику:
— Эй, Грейер, как ты?
— Она мокрая, — объясняет Грейер, тыча пальцем куда-то за спину.
— Привет, мокрая девушка. Вы подружка Грейера?
Он улыбается мне, заправляя блестящую от воды прядь за ухо.
— Он еще не уверен, что готов к столь серьезным отношениям.
— Ну, Грейер, только не упусти ее.
«Если ты попытаешься поймать меня, обещаю бежать очень медленно».
Слишком, слишком скоро мы добираемся до девятого этажа.
— Желаю хорошо провести время, приятели, — говорит он нам вслед.
— Вам того же! — кричу я в закрывающуюся дверь. «Кто ты?»
— Грейер, кто он? Влажная рубашка уже стянута.
— Он живет наверху. Ходит в школу для взрослых мальчиков.
Прочь туфли, прочь штаны, хватаем коробку с ленчем.
— Вот как? В какую?
Тащу голого малыша в ванную, и мы включаем воду. Грейер на секунду задумывается:
— Туда, где ходят корабли. С маяком. «О'кееей… Два слога, похоже на…»
— Гавань?
— Да. Он ходит в Гарбад.
«Здравствуйте! Ну что ж, я вполне могу ездить в Бостон, особенно экспрессом. Мы могли бы чередовать уик-энды… Иисусе!»
ЗЕМЛЯ — НЭННИ! ОЧНИСЬ, НЭННИ!!!
— Давай в ванну, Грейер!
На секунду отрешившись от гарвардских фантазий, усаживаю его в ванну.
— Грейер, у тебя есть прозвище?
— Что такое прозвище?
— Другое имя, которое дают тебе люди.
— Меня зовут Грейер. Грейер N.
— Значит, можно подумать и о прозвище.
Я делаю воду чуть погорячее и вручаю ему сандвич с натуральным арахисовым маслом и айвовым желе. Энергично жуя, он болтает ногами и, судя по всему, испытывает совершенно необычные ощущения. Я оглядываю комнату и вижу его голубую зубную щетку из «Улицы Сезам».
— А как насчет Гровера?
Он обдумывает предложение, склонив голову набок, делая Серьезное Задумчивое Лицо, потом кивает:
— Попробуем.
Глава 2
КУЧА ОБЯЗАННОСТЕЙ
О Господи! Вот голова болит! Трещит, как будто хочет разломиться, А уж спина моя, а поясница… Не грех тебе кормилицу гонять? Ведь так меня ты насмерть загоняешь!
У. Шекспир. Ромео и Джульетта
Няня!
Когда поведете сегодня Грейера поиграть с Алексом, пожалуйста, спросите мать Алекса, кто занимался подготовкой ее последнего ужина. И передайте, что смесь кейджанской кухни с азиатской — просто гениальная находка!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93