Вера ныла, капризничала, а главное, поминутно требовала папу. Оля потерпела пару дней, а потом не выдержала, позвонила.– Максим, привет, тут Верочка приболела…– Что? Я сейчас буду! И бросил трубку.Оля постояла еще минуту, держа трубку в руке, а потом, элегантно пожав плечиком, удалилась на кухню – готовить ужин. Было видно, что в своей победе она нисколько не сомневается.Максим просидел дома до позднего вечера. Играл с Верой, читал с Лизой. Без закидонов поел домашний ужин. Хорошо поел, даже добавки попросил. А часов в одиннадцать ночи Оля просто зашла в детскую и сказала:– Я тебе постелила там, на диване. Спи, если хочешь.А сама ушла в спальню, прятать довольную улыбку.Максим, естественно, остался. И на следующий день остался, и потом еще раз остался.Потом вспомнил о том, что у него есть своя квартира, и съехал туда. Через три дня не выдержал, приехал ужинать. Оля встретила его яблочным пирогом, кастрюлей голубцов и жареной картошкой. Дети повисли на нем, каждая на своей руке, и отпускать не собирались.Собственно, Оле осталось всего ничего – опять заманить своего мужа в постель.Муж практически не сопротивлялся. Оказалось, что достаточно в один прекрасный вечер просто выйти из душа в майке на голое тело и нечаянно столкнуться с ним в коридоре.– Ах, а я думала, что ты ушел…А потом резко вперед, чтобы и не вспомнил потом, кто проявил инициативу.Следующий месяц у них были странные отношения, эдакие друзья-любовники. Максим редкие дни не приходил к ним ночевать, Оля потихоньку оставила дома все его носильные вещи, стирала и укладывала в шкаф, на свои места. Перекочевала домой и бритва с зубной щеткой.Нужно было как-то поставить точку во всей этой истории, а Оля все не могла придумать достойный финал. Помогли, как всегда, дети. Однажды вечером, за ужином, Лиза просто спросила:– Пап, а ты теперь опять с нами будешь жить, да?Максим стушевался, долго гипнотизировал тарелку взглядом, а потом поднял глаза на Олю. Та просто кивнула, и только тогда Максим ответил:– Да.Олю это полностью устроило. Август 1998 г. Макс угрюмо брел за женой, отягощенный двумя пакетами и очень энергичной девочкой Лизочкой. Те благословенные времена, когда она философски изучала мир сквозь выпученные глаза, миновали. Теперь Лиза являла собой неуправляемый реактивный снаряд, который метался от одной торговки к другой. В принципе, это было даже выгодно: рыночные тетеньки таяли при виде белокурой девушки и одаряли ее фруктами. Но Максиму это все равно не нравилось, потому что приходилось непрерывно изображать станцию слежения за реактивными объектами.А еще приходилось на ходу объяснять жене очевидные вещи.– Оля, давай я тебе еще раз все объясню. Послушай меня, сейчас в стране такая ситуация, что держать деньги в банке – это безумие. Завтра банк рухнет…Оля придирчиво повертела в руках арбуз, осталась недовольна и положила его на место.– Как это банк может рухнуть? Это государственный банк.– Оль, сейчас уже все равно какой, экономика не резиновая…Ольга перешла к прилавку с зеленью.– Петрушка свежая?– Как же она может быть свежая, – честно изумился торговец, – середина августа! Из запасов, сохранилась-то как, смотрите!Мужик сунул пучок под нос Максиму, но тот даже не заметил его.– Оля…– Максим, мы закрыли этот вопрос три года назад, давай к нему не возвращаться. Деньги будут лежать в банке. Дайте два пучка петрушки и один укропа. Это деньги детям. Девчонки вырастут, мы купим еще одну квартиру. И базилик, пожалуйста.Максим начал кипятиться:– Оля, послушай меня. Если ты будешь упираться, эти деньги просто никому не достанутся. От них останется пшик.– Нет, базилик брать не будем. Он совсем вялый. Хорошо, муж, и что ты предлагаешь?– Да куча возможностей! Ладно, в дело я их вкладывать не буду, но забери их из банка. Давай валюту купим, давай квартиру купим, давай за границей счет откроем…Ольга отсчитала деньги и напряглась.– Слушай ты, граф Монте-Кристо! Где ребенок?Макс с ужасом осознал, что уже минут пять не видел Лизоньки. Он завертел головой, как потревоженный филин, и с облегчением обнаружил дочку неподалеку. Она что-то втирала высокому дяде восточной наружности. Пришлось отвлекаться и идти спасать ребенка. Или дядю, это как посмотреть.Когда Максим вернулся с Лизой на поводу, то попытался возобновить уговоры. Но Ольга была неприступна.– Никаких заграничных банков. Чем это заграничный банк лучше нашего? И что, каждый раз, когда понадобятся деньги, визу открывать?– Олечка, ты новости смотришь иногда? Газеты читаешь? Лиза, стой спокойно!– Мне некогда этой ерундой заниматься! Персики крымские?Чернявая женщина, неаккуратно перекрашенная в рыжую, с готовностью подтвердила:– Крымские! Только вчера с дерева сняли, самолетом везли!Максу слова женщины показались неубедительными. Похоже, она с той же готовностью подтвердила бы, что персики вчера росли в Марокко, ЮАР или Антарктиде. Но он решил не отвлекаться.– Оля, не хочешь за границу, не надо. Давай купим еще одну квартиру!Жена даже оторвалась от придирчивого выбора фруктов.– Ага, конечно! И будем сейчас платить лишнюю квартплату!– Давай сдавать эту квартиру.– Каким-нибудь азерам? Чтоб они ее загадили?Тетка за прилавком немедленно надулась, но промолчала.– Оля, это детали, все это можно решить. Давай только с главным определимся. Если ты заберешь деньги, мы еще успеем…– Максим, я тебе сказала, я ничего забирать не буду. Килограмм персиков, пожалуйста.Мрачная черно-рыжая торговка принялась выбирать фрукты позеленее и погнилее. Ольга тут же включилась в сортировку и заменяла некондиционные персики экземплярами с прилавка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22