– А если втереть каплю вот этого масла и подуть, по коже будто огонь пробежит. Пит, мерзавец, от такого массажа заводился с пол-оборота... И разумеется, пора тебе познакомиться с лучшими друзьями каждой девушки – и это вовсе не бриллианты...
Кэтлин принялась совать в мою корзинку вибраторы, которые я столь же настойчиво водворяла обратно на полки. Когда заныла рука, я взмолилась:
– Пойми, в таких делах я младенец. Мне еще рано ходить, дай сначала поползать!
– Ты у меня летать будешь!
Мы не торопясь обошли весь магазин, старательно обследуя каждую полку и каждую витрину. Уже через несколько минут я совершенно раскрепостилась. Удивительно, как быстро человек привыкает к свободе.
К огромной, в целый простенок, выставке кожаных причиндалов я прикипела надолго. Как зачарованная, разглядывала ремни с заклепками, агрессивные корсеты и совсем уж непонятные облачения из полосок кожи, гадая, как все это надевается. Что же такое притягательное таят в себе глянцевый блеск и хищный запах кожи? И почему такое множество людей упивается этими атрибутами добровольного рабства?
За философствованием я и не заметила, что кто-то подошел ко мне совсем близко. Симпатичный юноша, прячущий руки за спину, как робкий школьник.
– Ищете влюбленного раба? – Он застенчиво улыбнулся.
Милая непосредственность. Не подскажете, который час? Доллар не разменяете? Может, прикуете меня наручниками к кровати?
– О, спасибо, – любезно отозвалась я, слегка опомнившись. – То есть спасибо, нет.
Он одарил меня еще одной деликатной улыбкой и тихонько ретировался в засаду, к хлыстам и кандалам. Видно, караулит, кто проявит интерес к этим экспонатам. Я живо вообразила Фрэнклина, крепко-накрепко примотанного к кровати. Вдруг ему понравится? Кстати, неплохая идея. Пожалуй, единственный шанс удержать его подле себя.
Покончив с экспозицией, я забросала вопросами владельца магазина. Он словно того и ждал – выплеснул на меня потоки информации.
Общественная роль “Сэкскурсии” поражала воображение. Так, преподаватели социологии пригоняют сюда своих студентов, чтобы развеять ореол таинственности вокруг вопросов пола. А я – то считала себя первопроходцем!
Консультанты по проблемам контрацепции мотаются сюда, как на работу, – по распоряжению властей штата проходят тут инструктаж по правильному надеванию презервативов. Отдельные горе-советчики владели только теорией этого сугубо практического вопроса, а в итоге несколько незапланированных малышей и даже одна двойня!
Я всей душой одобрила порыв наших властей к правде жизни. Может, бананы с огурцами и годятся для просветительских видеороликов, но все-таки полезно потрогать предмет исследования собственными руками.
В общем, “Сэкскурсия” радикально отличалась от той грязной норы, что надолго определила наши с Сарой-Джейн представления о секс-шопах. Хозяин терпеливо и увлеченно растолковывал мне назначение каждого образчика – что это такое, как называется, как используется и для чего служит. В общем, я не пожалела, что потратила час времени и пятьдесят долларов, обзаведясь при этом набором ненавязчивых приманок для Фрэнклина и почти готовой статьей для Кэмерона.
От вибраторов я отказалась. Не всё сразу. Зато купила ароматическое масло для массажа, эротическое белье, приятные на вкус краски для тела и пару симпатичных пустяков. Начну скромно. Все великие дела начинаются с малого. Из Спрингфилда Фрэнклин вернется выжатым лимоном – окучивание избирателей выматывает и тело, и душу. Но грядет годовщина нашей свадьбы, и я подготовлю измученному мужу сказочную ночь, полную приятных сюрпризов. Идеальный повод опробовать мои приобретения.
Домой я добралась только к полуночи. В темной гостиной призывно мигал огонек автоответчика. От Фрэнклина ни полслова. Звонил Мак – как и вчера, и позавчера. Вернувшись в Чикаго, он стал названивать мне едва ли не ежедневно, словно наверстывая упущенное.
Темы наших бесед были по преимуществу хозяйственные. Мол, он из сил выбился, обустраиваясь на новом месте, понятия не имеет, где можно купить всякую бытовую ерунду. Я делилась опытом, но строго держалась дружеского тона. Мак, впрочем, не настаивал на большем. Но в иные вечера – скверные вечера, когда от Фрэнклина ни слуху ни духу, а проклятая статья никак не пишется и собственный вес весь мир застит, – голос Мака превращался для меня в путеводную нить, и я хваталась за телефон, как за соломинку.
ИЮЛЬ, 75-80 кг
– Три с половиной килограмма? – медсестра постучала по стеклышку на шкале весов.
– Начала бегать трусцой, – пояснила я. – Так дело идет быстрее.
Она смерила меня откровенно подозрительным взглядом.
– Неужели? – Лед в голосе пробрал меня до самых костей.
– Правда. Не слабительные, не клизмы, не тайские таблетки и не откачка жира, один только честный пот и жизнь впроголодь.
– Идемте взвесимся в другом кабинете. Эти весы все занижают.
Весы в другом кабинете неумолимо свидетельствовали, что я похудела на три килограмма и семьсот пятьдесят граммов.
– В прошлый раз вы взвешивались незадолго до менструации?
– Нет.
– Отлично, – процедила она сквозь зубы, записывая мой новый вес. – Теперь подышим в трубочку.
Потихоньку напевая от избытка счастья, я проследовала за ней к аппарату. Привычно поднесла ко рту пластиковую трубочку, дунула, и в следующий миг сестра вырвала у меня трубку, отсоединила ее, снова воткнула в гнездо и защелкала кнопками, сбрасывая показания.
– Еще раз!
Я снова дунула и, вытянув шею, уловила, как в окошке прибора стремительно понеслись красные цифры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108