Этим записям цены нет, сколько уже человек выпрашивали их у меня. Я же на всем побережье ловил – и горбушу, и кету, и навагу, и селедку...– Интересно, – безразлично проронил Василий.– Погоди, дай до конца сказать. Кому попадут в руки эти тетради – гарантию даю, и в самый плохой год без рыбы не останется. Ты не смотри, что в этот раз так вышло. Не идти бы мне на пенсию – я давно бы уже из Кандыбы на другое место перебрался, без рыбы не остались бы...– Другие тоже впустую сидят.– Другие сидят, а я не сидел бы, верно тебе говорю. Да стар я уже стал, силы не те...Демьяныч помолчал, глядя на него, и словно ждал от Василия какого-то ответа.– А мне-то зачем ты все это говоришь? – безразлично спросил Василий.– А затем и говорю, что идти мне на пенсию, а вместо себя надо кого-то в бригадиры ставить. Вот я и думаю тебя.– Меня? – опешил Василий.– Ну да, тебя. Парень ты с головой, рыбацкое дело знаешь, характером тоже бог не обидел, – справишься...– Это ты загнул, Демьяныч, – Василий покачал головой, еще не зная, как отнестись к неожиданному предложению.– Чего это я загнул? – Демьяныч даже обиделся. – Мне надо все хозяйство в надежные руки передать, тут не до шуток. А чем тебе это плохо? Сам себе хозяин будешь, никто тебе не указ, наоборот – сам приказывать будешь. Ну что, согласен?– Да все равно правление не утвердит, – уходил от прямого ответа Василий. – Я же для них «бич», голь перекатная.– Ну, это не твоя забота, – решительно отмел его возражение Демьяныч. – Утвердят, раз я рекомендую, со мной там пока еще считаются... Говори прямо – согласен?– Погоди, Демьяныч, не горит ведь, – сказал Василий, решив про себя, что не пойдет на это, не стоит привязываться к такому месту. – Подумать надо.– Ну, думай, – согласился Демьяныч. – Время пока терпит. А только дурак дураком будешь, если откажешься. Я десять лет на Азове простым рыбаком вкалывал, пока в бригадиры вышел. А тебе такая возможность выпала...– А почему ты именно меня выбрал?– А кого? – поднял на него светлые глаза Демьяныч. – Народ шебутной пошел, на месте не сидит, вечно несется куда-то.– А у меня ведь тоже ни кола ни двора.– Живи зиму здесь, если хочешь, только рад буду. Такой домина – а сам знаешь, вдвоем со старухой живем. А там колхоз даст тебе что-нибудь в самом Старорусском, к лету вроде дом намечают сдавать.– Ладно, успеем еще поговорить, – оборвал разговор Василий и встал. – Давай-ка я спать лягу.– Ложись, ложись, – засуетился Демьяныч, тоже вставая. – Сейчас скажу Матрене, постелит.Утро для всех было – словно нож острый. Демьяныч за бок держался, морщился – вчерашняя выпивка явно не в прок пошла. И капитана, Вальки Кузнецова, тоже не было. Подождали немного и решили отправиться без него.До ковша идти было неблизко. Демьяныч сразу отстал, весь посерел лицом, и Василий, подождав его, сказал:– Оставайся-ка здесь, Демьяныч, отлежись, потом поездом приедешь. Делать там все равно нечего.Демьяныч с трудом выдохнул, тяжело привалился к штакетнику. И, подумав, согласился:– Ладно, Васыль, что-то и в самом деле плохо мне.– Печень, что ли?– Она, проклятая. Только ты уж проследи там...– Да ладно, иди, ложись.И Демьяныч медленно побрел обратно.Капитан храпел в дорке, крючком согнувшись вокруг мотора. Витька Косых, – маленький, быстрый, резкий в движениях, – открыл дверь рубки и дурным голосом заорал:– Кэп, мать твою, подъем, в Японию уносит!Капитан и ухом не повел, выдал такую руладу, что Витька с завистью сплюнул:– Вот гад, хитрый, лишних два часа урвал. Скойлался, как цуцик, и хоть трава ему не расти... Кэп, дорка от твоего храпа уже течь дала!Наконец и капитан очухался... Только к обеду вышли в море.Бодро поплыли по ярким синим волнам, под горячим, необычным для Сахалина солнцем. Василий лежал на носу кунгаса, надвинув на лоб капюшон робы, думал о предложении Демьяныча. Идти в бригадиры было и заманчиво, и страшновато. Весь опыт прошлой его жизни, прожитой налегке, без всякой ответственности за кого-то и за что-то, подсказывал ему – не соглашайся, не связывай себя, не вешай ярма на шею, – как бы ко дну не утянуло. Придется отвечать за людей, за бригадное имущество, за ошибки и неудачи. Не прав Демьяныч – какое уж тут сам себе хозяин, когда хозяев над ним будет куча и спросят они за любую провинность по всей строгости. А зачем тебе это? На жизнь себе всегда заработаешь, как вольная птица – езжай куда хочешь... И тут же о другом думалось – а куда ехать? Будет везде все то же, что было в семнадцать лет этой вольной жизни. От такой воли иногда уже волком выть хочется... Да и надоело окрики и приказания слушать, неплохо бы и самому покомандовать, посмотреть, на что ты годен, Василий Макаренков... Можно и попробовать, не получится – недолго и уйти, а не то и самого уйдут...Но так ничего и не надумал он, привычно отложил решение на потом, – авось как-нибудь само собой все утрясется, время есть...К концу пути дорка стала выписывать такие кренделя, что Василий подумал – надо бы взять у капитана руль. И, по буксирному тросу подтянув кунгас к дорке, он перепрыгнул на корму и сказал Вальке:– Дай-ка я постою.Но Валька мотнул головой, заорал ему в ухо:– Давай, Макар, гуляй отсюда, я сам!Василий пытался настаивать, но Валька зло ощерился:– Я капитан или ты?И Василий, махнув рукой, перебрался на нос дорки, на всякий случай приготовил весло, чтобы отталкиваться от камней. Хорошо еще, что был прилив. Дорка по широкой дуге на полном ходу влетела в бухту и, замедлив ход, направилась к устью реки. И, казалось, все уже сошло с рук веселому капитану, – оставалось сделать последний нетрудный поворот, выключить мотор и ткнуться носом в берег.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28