17 декабря они сделали привал примерно в четырех милях от горы Фаравей, а на следующий день с некоторым трудом перебрались через широкий быстрый поток талой воды, вливавшийся в маленькое озеро, образовавшееся на поверхности льда в нескольких милях оттуда. В конце концов они нашли, где пересечь поток, и устроили привал у самых скал. Выше маленькие водопады сбегали со скалистых обрывов и ледяных склонов, питая реку, которая текла вдоль подошвы гор. Удивительно было такое обилие воды в столь высоких широтах; оно свидетельствовало о больших количествах тепла, поглощаемого скалами, когда солнце высоко стоит в небе. По мере того как день клонился к концу и солнце опускалось ниже, казалось, что невидимая рука медленно выключает подвод воды, сводя каскады и стремительные потоки к ручейкам, пробирающимся с журчанием под каменной осыпью, или к медленной капели с нависающих масс ледопадов.
Высоко, на фоне 2000-футовых скалистых утесов, кружились среди отдельных скал сотни качурок: там у них были гнезда. На более низких недоступных местах жили их жестокие враги — поморники, выжидая возможности покормить свое потомство яйцами и птенцами качурок.
У подножия горы Фаравей Блейклок произвел наблюдение солнца, чтобы установить местоположение южного конца их похода от базы; затем, собрав много интересных образцов пород, которые показали, что цепь сложена песчаниками, сланцами и известняками, они повернули обратно, имея запас продовольствия на восемь дней и находясь в 120 милях от своего склада. Они прибыли туда на рождество после трудной езды по мягкому снегу в дурную погоду. Рождественская еда подбодрила и людей и собак. Собаки получили добавочную плитку пеммикана, а люди — хотите верьте, хотите нет — обед из супа, копченой лососины, спаржи, ананасового сиропа и по глотку бренди.
Последние 50 миль они покрыли за два дня; гало вокруг солнца и ложные солнца предвещали ухудшение погоды, идущее с юга. К счастью, ветер дул в спину, не мешая продвижению, и они достигли Шеклтона в 9 часов утра, пройдя 360 миль за 20 дней.
К этому времени в море Уэдделла находилось несколько судов: американский ледокол «Стейтен-Айленд» в сопровождении «Уайэндота» приближался к Халли-Бей, чтобы устроить новую базу где-нибудь на шельфовом леднике Фильхнера. 31 декабря оба этих судна прошли мимо Шеклтона по полынье, образовавшейся вдоль кромки шельфового ледника. Капитан Макдональд, командовавший «Стэйтен-Айлендом», и капитан Финн Ронн, который должен был остаться начальником новой базы, посетили Шеклтон. Они привезли свежие фрукты и рождественские подарки, что было чрезвычайно приятно для восьми членов экспедиции, оторванных в течение столь долгого времени от всего остального мира в условиях более суровых, чем кто-либо мог ожидать встретить даже в полярной области.
Несмотря на трудную жизнь в тесноте, несмотря на то что они спали всю полярную зиму в палатках на 78° южной широты и лишились большей части своих запасов, передовая рекогносцировочная партия выполнила свои задачи. Она построила домик и разведала первую часть пути на юг.
Теперь она должна получить подкрепление людьми, транспортными машинами и новыми запасами, чтобы встретить вторую зиму и приготовиться к переходу через континент.
Глава 6
Возвращение в Шеклтон
На обратном пути в Англию «Терон» заходил на Южную Георгию, в Монтевидео, на Мадейру и прибыл в Лондон 23 марта 1956 года. Последующие шесть месяцев были заняты подготовкой к нашему возвращению в Шеклтон в конце года. Управление на Виктория-стрит снова превратилось в трудолюбивый улей.
Члены экспедиции, возглавлявшие различные секции, занимались заготовкой запасов и оборудования, убеждая, где это было возможно, фирмы жертвовать нам нужные материалы или продавать со скидкой; и промышленность откликнулась весьма щедро.
Нужно было посещать фабрики по всей Англии, испытывать сноу-кэты в снегах Норвегии, перегнать самолеты «Оттер» из Канады через Гренландию и Исландию. Вскоре бесконечный поток запасов снова полился в руки агентов, взявших на себя упаковку и отправку нашего оборудования. Летом в Управление прибыли последние четыре члена экспедиции. Хэл Листер, 33 лет, провел два года в качестве гляциолога в Британской северо-гренландской экспедиции, что дало ему практический опыт, который он затем превосходно использовал в Антарктике. Увлекающийся научной работой, начальник станции Саут-Айс со своим веселым йоркширским акцентом в течение всей зимы был выразителем благополучия этой глубинной станции. Его склонность писать стихи и читать их по радио Шеклтону часто бывала источником развлечения для наших друзей американцев, слушавших передачи на этой частоте.
Аллан Роджерс, 38 лет, физиолог, должен был сменить Райно Голдсмита на посту доктора экспедиции во вторую зиму. Он поступил в экспедицию из Бристольского университета, где читал курс физиологии. Медицинской работы у него было мало, и он смог сосредоточить свое внимание на программе научных работ; он очень любил изготовлять и ремонтировать всевозможные приборы. На него был постоянный спрос со стороны нуждавшихся в лечении зубов, и его тщательная дотошная работа спасла не один зуб.
Джон Стивенсон был представителем Австралии. Ему было 26 лет, он только что закончил дипломную работу по геологии в Лондонском университете. Маленького роста, сильный и неутомимый, он вскоре увлекся ездой на собаках и бывал доволен только вблизи гор, постоянно обдумывая способы добраться до новых скал, какими бы недоступными они ни казались. Наконец, Британская нефтяная компания уступила нам на время геофизика Джоффри Пратта, 31 года.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119