Все, даже некоторые русские, поддавшиеся общему порыву, носили футболки, шляпы, даже наклейки со звездно-полосатыми флагами. Правда, если дети относились к этому серьезно, то вожатые — с некоторой долей иронии. Я поздравил одного из них с Днем Независимости, встретив утром в столовой. Он в ответ кисло улыбнулся и сказал, что не в восторге от этого праздника, уж больно он пафосный. А вечером на окраине «Лохикана» устроили фейерверк. Рассыпающиеся в небе огни, громовые раскаты и треск были видны и слышны во всей округе. А за холмами мерцали вспышки другого фейерверка — видимо, из соседнего лагеря.
Еще детей и тех работников лагеря, кто хотел к ним присоединиться, два раза возили в парки развлечений. Как-то утром всех «пионеров» тщательно пересчитали и по отрядам загрузили в автобусы. Процессия из одного-двух десятков автобусов добралась до хайвея, и, выехав на него, гордо двинулась в сторону Аллентауна — города на юге Пенсильвании. На окраине Аллентауна располагался парк развлечений под названием «Dorney-Park»: американские горки, карусели и еще множество аттракционов, поднимающих уровень адреналина в крови до предела. Особенно крутым показался огромный столб высотой с небольшой небоскреб, к которому была приделана передвижная панель с креслами. Люди садились в эти кресла, их тщательно закрепляли, чтобы они ненароком не вывалились, и поднимали на высоту двадцатиэтажного дома. Затем панель с дрожащими от ужаса и восторга людьми несколько секунд падала вниз, как при свободном падении, но потом, после срабатывания какой-то пружины, ехала наверх, чтобы затем снова упасть. Так повторялось несколько раз, пока панель с креслами окончательно не опускалась на землю. Аттракцион, прямо скажем, не для слабонервных.
В тот день с самого утра зарядил нешуточный дождь, и цивильные люди в парк не поехали. Поэтому аттракционы, к которым в обычное время нужно было выстаивать очередь в полтора часа, на этот раз были совершенно пустынными. Только русские студенты и некоторые смелые американские пионеры под проливным дождем бегали от одной американской горке к другой и катались на каждой по десятку раз. И хоть все промокли насквозь, но удовольствие получили огромное. Во второй половине дня дождь уже прекратился, но народу не прибавилось — все сидели по домам, оставив парк в наше полное распоряжение. А к вечеру веселую, возбужденную от аттракционов толпу детей снова загнали в автобусы и повезли в обратном направлении. Иммунитет у американских детей оказался стойким — кажется, никто после этого не подхватил воспаление легких и даже не простудился.
Другим знаменательным событием стал родительский день. Он в американском лагере проходит по-другому, чем в России. У нас словосочетание «родительский день» обозначает обычно маму, которая приезжает к своему сыну, сидит с ним минут двадцать у речки и оставляет гостинцев: бабушкиных пирожков, конфет и бутылку газированной воды «Колокольчик». Но в Америке посещение родителей проходит с гораздо большим размахом.
Утром по единственной дороге, соединяющей нас с цивилизованным миром, в лагерь начинают заезжать машины. Несколько сотен автомобилей ползут друг за другом и заполняют постепенно футбольное поле, которое по такому случаю превращают в огромную парковку. Зрелище незабываемое — когда роскошные машины, одна за другой медленно едут по узкой дорожке. «Доджи», «БМВ», «Мерседесы» и другие автомобили, один другого круче. Я не знаток по этой части, но другие русские ребята утверждали, что в этой процессии не было машины дешевле тридцати тысяч долларов. Так что в «Лохикане» отдыхали дети явно не бедных американцев.
Ну а потом лагерь наводнили родители. Тут, конечно, о бабушкиных пирожках и воде «Колокольчик» можно было позабыть. Мне запомнилась такая картина: отец семейства несет в одной руке огромную коробку чипсов, а в другой — мини-холодильник, наполненный всякими съедобностями. Дети показывают родителям лагерь, знакомят со своими вожатыми. На улице длинный стол превращается в выставку достижений народного хозяйства: родители могут посмотреть на те корзины, глиняные горшки и картины, которые создали их дети за время пребывания в лагере. Там же на улице мы накрываем столы для родителей. Обед длится несколько часов, после которых люди, стоящие на раздаче, валятся с ног от усталости. Лагерь на день превращается в суматошный и шумный дурдом, но вечером, слава богу, все родители постепенно разъезжаются, ужин проходит в нормальном режиме, а назавтра все снова возвращается в привычное русло.
Так и проходили дни в нашем лагере. И, несмотря на множество отличий, атмосфера «Лохикана» напоминала старый советский фильм «Добро пожаловать или посторонним вход воспрещен» — настолько реалии наших пионерлагерей соответствуют американским. Хоть этот пенсильванский лагерь находится в другой стране, где живут другие люди и где существует другая культура, он очень похож на российские лагеря: те же шумные дети, те же веселые вожатые, добродушные повара и врачи и следящее за порядком начальство. А вдобавок к этому: чистый горный воздух, леса, озера — одним словом, все условия для приятного отдыха. Будучи ребенком, я бы не отказался провести лето в таком чудном месте.
Глава 13. Про американскую провинцию.
В своих заметках я, как правило, описывал американские мегаполисы: Чикаго, Сан-Франциско, Лос-Анджелес. Именно в них сосредоточена экономика страны: там бурлит жизнь, там делается бизнес и политика, там создаются культура и искусство. Поэтому большие города — с населением больше полумиллиона человек — были главными пунктами моего путешествия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81