Изуродованной рукой Бронски потянулся к пистолету, но со сломанными пальцами не постреляешь. Другая рука безжизненно свисала со сломанного плеча.Посмотрев сверху вниз на Бронски и слегка улыбнувшись, сутенер спустился на улицу. Он даже не взглянул на толпу, которая собралась вокруг горящего человека, сбитого грузовиком.Остановившийся грузовик создал уличную пробку. Гудели клаксоны. Движение замерло. Водители автомобилей, стоявших ближе к грузовику, понимая, что случилось что-то серьезное, вышли из машин и присоединились к тем, кто стоял вокруг горящего человека. Из соседнего магазинчика выбежал его хозяин и выплеснул на тело кастрюлю воды. Не погасив пламени, вода быстро испарилась.Водитель грузовика сбивчиво рассказывал толпе о происшествии: «У меня не было никакой возможности затормозить, он выскочил на улицу прямо передо мной, весь в огне, как же я мог остановиться?..»Теперь внимание тех, кто стоял дальше от тела, переключилось на звуки взрывов, доносившиеся из полицейского участка. Люди показывали на окна здания, некоторые перешли на противоположную сторону улицы. Пламя уже проникало сквозь щели под толстыми стеклянными дверьми и лизало ноги Бронски.Бронски чувствовал жар, исходивший от стен здания; тем временем пламя с ревом вырвалось и из соседнего водостока. Спасаясь от огня, Бронски пополз вниз по ступенькам — туда, где, словно испуганное стадо, метались люди. Его нога онемела, боль в раздробленной кисти была нестерпимой. Он взглянул на руку и увидел осколок кости, пробивший кожу. Ему стало плохо.Молодой полицейский выбежал из застрявшей в пробке черно-белой патрульной машины.Оглянувшись, Бронски увидел, что уже все здание полицейского участка охвачено огнем. Пламя вырывалось из каждого окна. Стеклянные двери открывались вовнутрь, и перед ними плотно набились люди, отчаянно пытавшиеся вырваться на улицу. На тех, кто стоял у дверей, сзади напирали обезумевшие от страха мужчины и женщины; не было ни малейшего зазора, чтобы хоть чуть-чуть приоткрыть двери. Один из тех, кто стоял впереди, тщетно пытался разбить кулаком толстое стекло; у другого лицо было придавлено к стеклу и сплюснуто, а от ужаса глаза выкатились из орбит.Молодой полицейский накинул на голову куртку, взбежал по ступенькам и ударил по стеклу рукояткой пистолета. После третьего удара ему наконец удалось разбить стекло, и он поспешно сбежал вниз, спасаясь от жара. Какая-то женщина первой пролезла в дыру, сильно порезавшись об острые осколки. Она сползла по ступенькам на тротуар; ее подхватили и потащили дальше от огня, а за ней тянулся кровавый след, как за раненой черепахой.На другой стороне улицы Бронски, стоя на одной ноге и опираясь о чью-то машину, кричал продавцу, чтобы тот позвонил пожарным. Не отрывая глаз от пожарища, продавец ответил, что уже давно позвонили.Кто-то выпрыгнул из окна шестого этажа. Тело глухо ударилось о тротуар и застыло. Его ноги согнулись под неестественными углами. В окнах постоянно мелькали чьи-то лица.Бронски видел, как люди пытаются открыть окна, чтобы дотянуться до пожарных лестниц, но большинство окон было закрыто наглухо десятками слоев краски, которую каждый год мазали рабочие, беспокоившиеся только о том, как бы побыстрее отделаться от работы. Благодаря кондиционерам летом не было необходимости проветривать помещение, а зимой никто не хотел впускать в помещение холодный воздух. Одному полицейскому удалось высадить окно на втором этаже, но в ту же секунду ревущий огненный столб, вырвавшийся из-за его спины, поглотил беднягу. Выбив окно, полицейский открыл доступ кислорода к пламени, и в знак благодарности оно пожрало его.— Господи, — прошептал Бронски. — Сделай что-нибудь. Ведь там столько людей. Сделай же что-нибудь.Это была катастрофа, ад, распространившийся по всем шести этажам за время, которое занимает у человека спуск на один пролет лестницы. Огонь был неестественно мощным, слишком яростным, стремительным и белым, совсем белым. В считанные секунды он пожирал все, к чему прикасался. Оконные стекла лопались или плавились. Когда воздух поддерживал его ненасытный аппетит, огонь усиливался, а мощь его казалась беспредельной. Люди отошли дальше от участка.Потом начали взрываться стоявшие неподалеку автомобили, осыпая окрестности огненными осколками. К тому времени, когда пожарные машины пробились к зданию, тушить было практически нечего. Пожарные поливали водой два соседних здания, чтобы огонь не перекинулся на них. От участка остались пустая оболочка и пылающий горн внутри нее. Те, кто прежде желал, чтобы здание полиции сгорело, теперь содрогались, глядя на ужасное зрелище. Сгорели заживо не только полицейские, но и десятки жителей района, пришедшие на прием, и сидевшие в камерах задержанные. Это было стихийное бедствие, трагедия, охватившая целый район.Только двоим удалось вырваться из этого ада: Бронски и чернокожей женщине, выползшей через разбитую дверь. Она не переставая бормотала о каком-то человеке, в которого несколько раз стреляли, а он ушел невредимым.— Он стоял как ни в чем не бывало, — бормотала она, — стоял и поджигал людей.Бронски плакал, когда ее увозила скорая помощь, не по ней, конечно, а по всем своим друзьям, которые теперь были просто обугленными головешками среди дымящихся руин.— Что за дрянь, — всхлипывал он. — Какого черта?
Среди первых посетителей Бронски была команда «Д и Д»: Мать Тереза и Брат Тук.— Что там случилось? — сразу же спросил Дейв.Бронски чувствовал себя отвратительно, но с этими двумя парнями он хотел поговорить.— Этот ублюдок пришел и спросил о вас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82