Это одно из наших графств. Самое большое в Англии — как у вас Техас, только карманных размеров. Да, на территории Техаса можно было бы разместить пять Англии или больше сорока Йоркширов, но боюсь, вы уже не раз это слышали.Дейв невольно улыбнулся.— Совсем нет, я не часто встречаюсь с туристами. Я полицейский.— В самом деле? Как интересно. Вы сказали, когда я подошел к вам, что не свыклись с мыслью о смерти вашей жены. Знаете, есть вещи, к которым трудно привыкнуть… почему умерла моя жена… Да, — перебил он себя, — та женщина, которая сейчас со мной. Джин, — моя вторая жена. Первая жена, Лиз, погибла в автомобильной катастрофе через двенадцать лет после нашей свадьбы. Мне до сих пор иногда снится та катастрофа. Ведь именно я был за рулем того автомобиля.Видимо, он снова переживал те трагические события. Господи, подумал Дейв, неужели и мне столько лет оплакивать бедную Челию?Вингман мягко улыбнулся.— Ах, я понимаю, что вам пришло в голову, но такие моменты бывают редко. Я думаю о ней не постоянно. На самом деле, я — вполне счастливый человек. Я нашел другую женщину, согласившуюся провести со мной остаток жизни, и нам хорошо вместе. Я хочу только предупредить вас: не пытайтесь что-либо понять или объяснить. Иначе сойдете с ума. Тогда я пережил довольно сильное душевное расстройство, потому что единственное чувство, которое вызывает в нас преждевременная гибель, — чувство вины. Не стоит этого делать, мистер Питерс. Странное дело, но если бы вы ненавидели свою жену и намеренно застрелили ее, то скорее всего в ее смерти обвиняли бы ее, а не себя. Вы ведь никак не могли предотвратить тот ужасный пожар, но вы продолжаете твердить себе: если бы я только сделал то-то и то-то, или сказал бы что-то, или остался бы дома, то все обошлось бы.Глаза Дейва расширились.— Ведь это правда, не так ли?Они еще некоторое время поговорили на ту же тему, и к тому времени, когда к ним присоединилась жена Вингмана, Дейв уже чувствовал себя менее способным на самоубийство. Пожилые англичане были очень приятными и совсем не эксцентричными людьми. Вскоре все трое отправились гулять в парк, и в разговорах они постоянно возвращались к пожарам.Наконец Джин Вингман напрямую спросила:— Скажите, мы живем в нравственном мире, мистер Питерс?— Я ведь полицейский. — Дейв пожал плечами. — Мои друзья, у которых другая профессия, могли бы назвать большинство своих знакомых вполне нравственными, но мы на своей работе сталкиваемся с больным слоем общества, незаживающей язвой человечества: торговцами наркотиками, сутенерами, гангстерами, пьяницами, избивающими своих жен и детей, убийцами, садистами…— А что вы скажете о нашем мире в целом? Он-то нравственен?Дейв задумался. Он вспомнил бесконечные войны на Ближнем Востоке, в Африке и Южной Америке, вспомнил военные и диктаторские режимы, бросающие невинных людей в тюрьмы без суда, пытающие детей, убивающие, насилующие, грабящие — и все это именем власти. В темных уголках Земли совершаются чудовищные преступления, которые обнаруживаются лишь случайно, когда годы спустя кто-то наткнется на горы черепов или концентрационные лагеря, полные истощенных существ, которые когда-то тоже были людьми. Внешне вполне достойные политики идут на любую ложь ради спасения своих никчемных шкур, а огромные межнациональные корпорации подвергают риску жизнь детей лишь для того, чтобы сбыть свой товар. Биржевиков интересуют исключительно деньги, и им безразлично, кто или что будет разрушено ради их благополучия. Есть вполне обеспеченные родители, которые продают своих дочерей ради нескольких лишних долларов. Нравственен ли этот мир?— Нет, — ответил он устало.— Ничего, крепитесь, молодой человек, — сочувственно улыбнулась ему Джин. — Все-таки вокруг нас намного больше добрых и сострадательных людей. Беда в том, что добро пассивно, а зло захлестывает все вокруг и сеет опустошение. Возможно, у этих ужасных пожаров есть какое-то свое предназначение. Может быть, они заставят нас задуматься и сказать себе: «Хорошо ли устроен окружающий мир? Надо что-то предпринять для его изменения к лучшему». Я понимаю, мои слова — слабое утешение для человека, который только что потерял своих близких, но это единственное, что я могу вам посоветовать.Дейв посмотрел на Джин и — странное дело — почувствовал облегчение. В его душе было много горечи и отчаяния, но теперь он найдет в себе силы жить. Он уже думал не о самоубийстве, а о том, как успокоиться и вернуть жизнь в прежнее русло. Это была его работа — остановить пожары. Это была его работа — схватить поджигателей и отправить туда, где им надлежит быть: за решетку или в больницу.— Спасибо, Джин, — сказал он и пожал ей руку.— Смотрите, юноша, я ревнивый, — улыбнулся Вингман.— С такой великолепной женщиной трудно быть не ревнивым. Кстати, мы могли бы вместе пообедать и еще немного поговорить.Он пригласил их во французский ресторан, где они проговорили еще два часа. Дейву легче было излить душу незнакомцам, чем делиться своими переживаниями с Дэнни. Дэнни был близкий друг и многое знал, а Дейву хотелось начать с самого начала — с того, как они с женой познакомились, в чем были похожи, а чем отличались, кто ее родственники, кого больше напоминал их сын и как успевал в школе. Ему было важно подробно рассказать историю его семьи, извлечь ее из небытия, любоваться ею и просто снова и снова произносить имена Джейми и Челии, Челии и Джейми. Мой сын умел делать то-то, моя жена всегда поступала так-то.Ему повезло со слушателями: англичане задавали уместные вопросы, не требуя ответов на каждый. Расставшись с ними вечером, Дейв подумал, а не посланы ли они ему свыше, чтобы вскрыть его душевные язвы и позволить излиться скопившемуся в них яду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82