— Поверь, Эди, я только об этом и мечтаю.Она промолчала, и Лукас не стал настаивать. Ему снова вспомнилось, как она прикоснулась к нему сегодня, и подумалось, что не стоит на нее давить. Очевидно; секс для нее — больной вопрос. Нужно быть осторожным и деликатным. Беда в том, что Лукас не умел осторожно и деликатно говорить о сексе.— Кстати, Эди, о той пощечине, — начал он. Он не умеет ходить вокруг да около — значит, и пробовать не стоит, будем переться напрямик. — Мне понравилось, а тебе?Снова бросив на нее быстрый взгляд, Лукас заметил, что она улыбается. Устало, подавленно, но улыбается. Хорошо. С этим уже можно жить.— Ты не представляешь, как мне понравилось, — ответила она. Он улыбнулся в ответ:— Я так и думал.— Но, может быть, по другой причине, — уточнила она.— Какая разница? Главное, что понравилось нам обоим.Она принужденно рассмеялась:— Я такого чудака, как ты, еще не встречала!— И это говорит женщина, — не подумав, парировал Лукас, — которая способна без всякого повода врезать мужику по физиономии, но едва не падает в обморок, когда ее берут за руку?Эди снова застыла на сиденье.— Лукас, это не твое дело.— Может, и так, — возразил он. — Но из-за этого мне чертовски трудно узнать тебя получше.— А ты не пытайся меня узнать.Не отрывая глаз от дороги, он процедил:— Вот тут я с тобой поспорю.— А что тебя не устраивает?— Видишь ли, Эди, я очень хочу узнать тебя получше.Она молчала; уголком глаза Лукас заметил, что она отвернулась и смотрит в ночную тьму.— Это пройдет, — мягко сказала она наконец.— Может быть, — согласился он. — Но я не хочу, чтобы это прошло!— Это пройдет, — повторила она бесстрастным, далеким голосом, словно призрак, ведущий беседу с живым.Он хотел ответить, хотел продолжить спор, но не успел придумать ответа. Впереди показался дом Эди — уродливое угловатое здание из серого кирпича. Не успел Лукас затормозить у подъезда, как Эди толкнула дверь и бросилась прочь из машины.— Эди, подожди! — крикнул он ей вслед. Но крик его потонул в хлопанье дверцы.— Черт! — пробормотал Лукас, распахивая дверь со своей стороны.Он нагнал ее на втором этаже — она уже поворачивала ключ в замке. Лукас бросился вперед и, не думая, что делает, уперся ладонью в дверь, не давая ее открыть. Эди отшатнулась, хотя Лукас до нее не дотрагивался, она прижалась к двери спиной, и в глазах ее застыл настоящий ужас.Смертельный ужас.Губы ее дрожали, грудь тяжело вздымалась, из горла, казалось, готов был вырваться отчаянный безумный крик.— Не бей меня! — всхлипнула она. — Пожалуйста… не бей…Сердце Лукаса отчаянно заколотилось. Теперь то, о чем он только подозревал с того памятного вечера в «Дрейке», предстало перед ним во всей беспощадной наготе. Кто-то обидел Эди Малхолланд — жестоко обидел. Думать об этом было нестерпимо, но Лукас знал: этих мыслей не избежать. Однако сейчас он ничего не может сделать — разве что тряхнуть головой, прогоняя алый туман ярости перед глазами, и постараться успокоить Эди.— Эди, я никогда тебя не обижу! — проговорил он так мягко, как только мог.Больше всего на свете хотел он сейчас заключить ее в объятия, но знал: этого она не вынесет.— Никогда, никогда я не подниму на тебя руку! Никогда не причиню тебе боли, Эди!— Дай мне войти в дом, — прошептала она. — И уходи. Пожалуйста, Лукас, оставь меня.Как ни нестерпима была для Лукаса мысль уйти и оставить ее в таком состоянии, он понимал, что сейчас Эди слишком напугана и взывать к ее рассудку бесполезно. Он отступил назад и протянул к ней руки ладонями вперед — жест смирения и добрых намерений. Несколько секунд Эди не двигалась с места, следя за ним расширенными от ужаса глазами — глазами жертвы, перед которой изготовился к прыжку хищник. Затем медленно повернулась к нему спиной и повернула ключ в замке.— Эди, давай поговорим! — взмолился он, когда дверь открылась. — Я не хочу, чтобы наш вечер так закончился!Она проскользнула в прихожую, но не стала захлопывать за собой дверь, чего так боялся Лукас. Эди остановилась на пороге и повернулась к нему. Дыхание ее немного успокоилось, взгляд прояснился, но на щеках пылали алые пятна, и рука, сжимающая дверную ручку, дрожала. Что-то пугало ее: может быть, не сам Лукас, но какие-то давние воспоминания, искажающие и чернящие его образ.— Эди! — повторил он, бессильно сжимая кулаки.Заметив этот жест, она нахмурилась. Сообразив, что Эди неверно истолковала его движение, Лукас немедленно разжал руки, но было поздно.— Эди, прошу тебя! — сделал он последнюю попытку. — Поговори со мной!— Уходи, Лукас, — тонким, ломким, словно механическим голосом ответила она. — Оставь меня в покое.В ее словах не было ни злости, ни яда — только какая-то печальная решимость. Будь у Лукаса чувствительное сердце, оно разбилось бы в этот миг. Хорошо все-таки быть бессердечным сукиным сыном! — подумал он, но эта мысль не принесла утешения.— Эди…— Спокойной ночи, Лукас. — Она потянула дверь на себя. — Спокойной ночи… и прощай.Он молчал, понимая, что слова бесполезны. Эди ошиблась: эта ночь для него не будет спокойной. 14 Едва распахнув свой шкафчик в «Дрейке», Дорси почувствовала: что-то не так.И дело не в том, что сегодня она для разнообразия явилась на работу вовремя. Нет, в воздухе витало смутное, но угрожающее предчувствие беды.Тряхнув головой, чтобы прогнать тревогу, Дорси переоделась и вышла в зал. Все здесь было как обычно: завсегдатаи сидели на своих местах. В конце стойки Дорси увидела Адама; при ее появлении он, как обычно, поднял голову и улыбнулся ей легкой загадочной улыбкой, которую она успела узнать и полюбить. Как обычно, Эди болтала с мистером До-Краев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85