чтобы слушать его лекции, приезжают из разных знаменитых университетов. Он автор монументальных трудов. Я не был его студентом, но лекции посещал регулярно, а поскольку он изучал славянские языки, мы сдружились.
Живота. Я тебя не спрашиваю, у кого и что ты учил, а спрашиваю, откуда и зачем эта телеграмма моему сыну?
Велимир (смотрит на адрес). Ну, а как же иначе?
Живота. Раз ты с ним подружился, почему же он тебе не прислал телеграмму?
Велимир. Но, господин Живота, вы же прекрасно знаете, что я жил в Фрейбурге под именем вашего сына: и он, и все знали меня только под этим именем.
Живота (понимает). Хорошо, пусть будет так, но что нужно этому твоему монументальному профессору в Белграде, зачем ты приглашаешь его, вот об этом ты мне скажи!
Велимир. Он сам говорил, что по пути в Афины завернет к нам на день, на два.
Живота. К нам? Что ему у нас надо? Ты хочешь сказать – к тебе?
Велимир. Да, он едет ко мне, но можно сказать – к вам.
Живота. Как так ко мне?
Велимир. Для него я ваш сын. И, возможно, он пожелает прийти с визитом к моим родителям. Я так много говорил ему о вас и о вашей любви ко мне.
Живота. Ну, а зачем ты болтал ему такую ерунду?
Велимир. Я был вынужден: он так внимательно относился ко мне, часто приглашал к себе домой, иногда оставлял обедать или ужинать.
Живота. Ты хочешь сказать, что я должен пригласить его?…
Велимир. Разумеется.
Живота. И при этом изображать твоего отца? Только этого мне не хватало! Вот видишь, молодой человек, хорошую же кашу заварил ты.
Велимир. Я и сам вижу, в какое неприятное положение поставил вас, но иначе было невозможно. Этого требовало приличие.
Живота. Э, коли ты пригласил его только для приличия, так только для приличия и принимай.
Велимир. Я чувствую, что вы сердитесь, но поверьте, это произошло во время обыкновенного разговора. Он говорил, что очень хотел бы побывать в Афинах, и я между прочим сказал ему: когда будете на пути в Афины проезжать через нашу столицу, заходите. Из простой учтивости я должен был ему это сказать.
Живота. Да, да, и он теперь из учтивости завернул.
Велимир. Более того, из учтивости и внимания к вам он, наверное, захочет вас навестить.
Живота. Эй, надо, чтоб он отказался или пусть не обижается, если я не буду так учтив, как он.
Велимир. Он знает, что я сын богатого отца.
Живота. Кто сын богатого отца?
Велимир. Я.
Живота. Да ведь твой-то отец – рассыльный в училище?
Велимир. Но об этом отце я не говорю, я о вас говорю.
Живота. Ну что ты все меня впутываешь?
Велимир. Потому что, возможно, потребуется немного потратиться на экипаж, на какую-нибудь экскурсию или, может быть, на обед.
Живота. Теперь пошло, опять расходы. А у твоего профессора нет привычки бить зеркала?
Велимир. Мне неприятно причинять вам беспокойство и вводить в расходы, но…
Живота. Тебе неприятно вводить меня в расходы, а мне неприятно платить Один из приличия бьет зеркала, а я плати. Другой из приличия приглашает знаменитостей – опять я плати. Так больше продолжаться не может!.. При случае я тебе помогу кое-что заработать, а его встречай на собственные денежки.
Вел ими р. Отчего же нет? Еще лучше!..
Живота. Мне нужна какая-нибудь публичная лекция, сядь и напиши ее – вот и заработаешь на расходы.
Велимир. Вам? Какая лекция?…
Живота. Милораду нужно. Дамы из высшего общества пригласили его прочитать публичную лекцию.
Велимир. И он согласился?
Живота. Он нет, я согласился; разумеется, рассчитывая на тебя.
Велимир. Вам скоро нужно?
Живота. Как можно скорее.
Велимир. Как раз сегодня я пишу одну работу.
Живота. Тогда беги заканчивай ее.
Велимир. Хорошо, я закончу, тем более утром приедет Райсер.
Живота. О нем еще поговорим, время есть. Ты только лекцию закончи.
Велимир. Я вам больше не нужен?
Живота. Нет! Не нужен.
Велимир. Тогда прощайте!
Живота. Прощай.
Велимир выходит.
XIV
Живота, Благое.
Благое при входе сталкивается с Велимиром.
Живота (заметив Благое). Куда ты пропал, человече? Нигде тебя нет… Столько времени…
Благое. Дело не такое легкое, как ты думаешь. Ты просишь меня: сделай, Благое, это, сделай то, а потом – где ты? Я был у профессора.
Живота. У самого?
Благое. Да, и разговаривал с ним так, как сейчас с тобой разговариваю.
Живота. И?…
Благое. Расскажу все по порядку… Он пригласил меня войти, и я сел. Эх, братец, как хочешь, а профессорское кресло было неплохим. Сел я и почувствовал себя профессором.
Живота. Ну кто тебя спрашивает, как ты себя почувствовал. Ты скажи, о чем разговаривал?
Благое. Точно, как ты мне сказал. Господин, говорю, профессор, мой родственник Живота Цвийович богатый человек. Дал ему господь все; опять же он ценит науку и ее представителей.
Живота. Так, а потом?
Благое. А потому, говорю, пока он жив, хочет для науки что-нибудь сделать. Вот и послал он меня к вам, потому что слышал, что вы всегда стоите во главе больших начинаний и…
Живота. Ты ничего не пообещал ему?
Благое. Мастерски ускользнул. «У нас, – говорит, – при университете есть студенческая столовая. Ваш родственник хорошо сделал бы, оказав некоторую помощь этой столовой».
Живота. Это брошенные на ветер деньги.
Благое. Ну я ему этак академически ответил: столовая, господин профессор, не для вечности; если на вспомоществование, которое даст мой родственник, купят посуду – так ее перебьют, если купят продуктов – студенты съедят их, а мой родственник не хочет, чтобы скушали его память.
Живота. Это ты умно сказал.
Благое. Итак, после этого мы продолжили разговор о столовой, о рыночных ценах на продукты.
Живота. Да разве я тебя затем посылал, чтобы ты говорил о ценах на продукты?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26