Но вражеской авиации удалось временно захватить инициативу в воздухе и осуществить массированный удар по нашим войскам. Советские истребители активно противодействовали. Командование 4-й воздушной армии постоянно наращивало силы.
В начале июня хозяевами кубанского неба окончательно стали советские летчики. При этом следует скапать, что борьба за господство в воздухе не ограничивалась только воздушными боями. Советская авиация широко практиковала и удары по аэродромам.
Так, в период с 17 по 29 апреля 1943 года по указанию Ставки ВГК была проведена воздушная операция по уничтожению авиации противника. В ней участвовали 4, 5, 17 и 8-я воздушные армии, ВВС Черноморского флота и соединения авиации дальнего действия.
План воздушной операции был утвержден представителями Ставки ВГК Маршалом Советского Союза Г. К. Жуковым и маршалом авиации А. А. Новиковым. Было произведено 1110 самолето-вылетов, в результате вражеская авиация не досчиталась 260 самолетов. Всего на Кубани немецко-фашистская авиация потеряла в воздушных боях и на аэродромах 1100 самолетов и была значительно ослаблена. Советские ВВС завоевали оперативное господство в воздухе на южном крыле советско-германского фронта.
Вторая воздушная операция ВВС проводилась 6—8 мая 1943 года. В ней участвовало шесть воздушных армий фронтовой авиации. План разрабатывался Генеральном штабе с участием командования и штаба ВВО Советской Армии и был утвержден Ставкой ВГК. Haмечались четыре массированных авиационных удара nt 18 основным аэродромам противника на фронте от Смоленска до Азовского моря, протяженностью 1200 километров. Операция была тщательно разработана и подготовлена во всех звеньях. В докладе командующего» ВВС Советской Армии Верховному Главнокомандующему 13 мая 1943 года сообщалось, что в результате противник потерял 501 самолет.
Третья воздушная операция была проведена в период 8—10 июня 1943 года. В ней подверглись ударам 15 аэродромов противника. Симптоматично, что первый массированный удар наносился не утром, как это было в мае, а вечером 8 июня. Всего за операцию противник потерял более 249 самолетов.
Небо над Малой землей стало для летчиков корпуса подлинным университетом воинского мастерства и высшей школой мужества. Еще вчера необстрелянные пилоты становились там асами. Ценнейшим опытом обогатились командиры соединений, офицеры штабов. Политработники, наши «крылатые комиссары», многие из которых проявляли образцы личной доблести непосредственно в схватках с фашистами, получили навыки организации партийно-политической работы в сложнейшей боевой обстановке. А сам ход воздушных сражений вооружил их опытом для воспитания личного состава в духе преданности Родине, воинской доблести, ненависти к врагу. Этот опыт надежно служил нам всюду, где пролегали фронтовые дороги корпуса. В боях за освобождение Украины; в операции «Багратион», завершение которой положило начало освобождению от гитлеровского порабощения народа братской Польши; в штурме Кенигсберга и при прикрытии наших танковых корпусов во время Висло-Одерской операции; наконец, в исторические дни штурма Берлина, где в своем логове в злобном отчаянии агонизировал фашистский зверь.
В памяти особенно свежи и остры события тех майских дней сорок пятого, когда каждого из нас переполняло будоражащее чувство близкой победы. Об этом в газете «Труд» за 2 мая 1981 года так рассказал Герой Советского Союза маршал авиации Сергей Игнатьевич Руденко, под началом которого я когда-то делал на Дальнем Востоке свои первые шаги в качестве командира полка:
«В те дни дым от пожаров поднимался над городом в высоту до двух километров. Облака перемешивались с пеплом. И в таких условиях летчики должны были поддерживать пехоту, буквально прокладывать ей дорогу через завалы и баррикады.
Генерал Евгений Яковлевич Савицкий, бывший в то время командиром 3-го истребительного авиационного корпуса, поднялся 27 апреля в воздух. И вдруг увидел, что с центральной аллеи Тиргартена взлетает двухместный связной самолет. Савицкий уничтожил его и тут же сообщил об этом в штаб армии. Нам не надо было объяснять, кто и для чего стартует на таком самолете из самого логова Гитлера.
Послали мы к Бранденбургским воротам одного из наиболее опытных разведчиков, летчика-истребителя В. Оганесова в паре с ведомым. Вернулись они и подтвердили: действительно, вблизи имперской канцелярии замаскировано два или три самолета и несколько танков.
На следующий день Оганесов вылетел уже во главе двух восьмерок бомбардировщиков и штурмовиков. Видимость минимальная. Но разведчик по ему лишь известным ориентирам вывел обе группы на цель и даже указал очередью из трассирующих пуль, где она расположена. Бомбардировщики нанесли по парку и по главной аллее удар, а штурмовики прочесали местность из пулеметов. Оганесов сделал повторный заход, чтобы уточнить результаты. На месте самолетов горели обломки, вся аллея была изрыта воронками. Но тут очухались вражеские зенитчики. Один из снарядов разорвался совсем рядом, летчик получил ранение, однако сумел вернуться на аэродром и совершил посадку. Позже В. Оганесову было присвоено звание Героя Советского Союза.
А мы и после этого налета не спускали глаз с Тиргартена, держали наготове звено, чтобы никто не смог покинуть со всех сторон обложенный гитлеровский «зверинец». И не ошиблись. Уже после войны, разбирая архивы, исследователи нашли телеграмму командующего Центральной группой армий Шернера: «…Я прошу вас, мой горячо любимый фюрер, в этот час тяжелого испытания судьбы оставить Берлин и руководить борьбой из Южной Германии».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31