он ближе всех, но раскачивается, как бревно на воде при шторме. Хохлов уже бьет. Один бомбардировщик опрокидывается вниз. Майора Воронина осеняет мысль — стрелять по всему крылу: оно как раз в створе прицела. Такой огонь наверняка кого-нибудь да подкосит. Одна длинная очередь, вторая, третья… и закоптил еще один «лапотник». Теперь нужно поберечь боеприпасы для боя с истребителями. В этот момент Петр видит, как один горящий бомбардировщик, очевидно, из первого эшелона, точно комета с длинным огненным хвостом, мчится в лоб стаи своих собратьев. Они, уже потрепанные Ворониным и Иваном Андреевичем, опасаются столкнуться со своим же самолетом и, как испуганное стадо, шарахнулись врассыпную.
«А как дела у Коваленко с Султановым?» Петр круто разворачивает свой «як», не спуская глаз с «мессершмиттов». Те по-прежнему мчатся на Коваленко. Значит, не клюнули на приманку? Но нет, вот разворачиваются все четверо: два на Хохлова и два на Воронина. По два носа, а в каждом по три пушки и по два пулемета. Петр уверен в себе, знает, что у него большая угловая скорость вращения и противнику трудно прицелиться, а все же неприятно, холодок по спине. Вот белые нити трассы прошли рядом с консолью крыла, но не зацепили. Воронин вращает свой «як» еще резче. Нос противника отстает.
«А ну, „яша“, вираж — твой конек! А ну, давай, поднажмем!» — мысленно подбадривает себя Петр. Все круче замыкается круг. И вот, наконец, перед Ворониным хвост вражеского самолета. Ловит его в прицел. Тонкое, худое тело «мессера» мечется, пытаясь выскользнуть, из нитей прицела. Не уйдешь! Враг, видя безвыходность своего положения, в отчаянии бросается кверху, подставляя себя под расстрел. Он прямо-таки лег в прицел. Майор нажимает на кнопки… Но огня не видно, не ощущается знакомая вибрация самолета, не слышно приглушенного клекота пушки и пулеметов. Иссякли боеприпасы или же отказало оружие? Скорей перезарядить! Воронина охватывает боевой азарт: сбить, обязательно сбить!
— «Фоккеры»! — резанул слух тревожный голос Хохлова.
Петр ни о чем не успел подумать, а ноги и руки, точно автоматы, уже швырнули «як» в сторону. Откуда же взялись тупоносые? И где они?
Взгляд назад. Там черный противный лоб «Фокке-Вульфа-190». Он уже открыл огонь по «яку». Еще секунда, нет, доля секунды промедления — и роковой исход был бы неизбежен… Как вовремя предупредил командира об опасности Иван Андреевич. Спасибо, друг!
Воронин торопливо перезаряжает оружие. Но боезапас иссяк. Петр понимает, что для врага он сейчас безопасен, но фашисты-то об этом пока не догадываются. — «Фоккер» все еще пытается взять Воронина на мушку. Нет, теперь это напрасное усердие. Жаль, кончились снаряды! Продолжая пилотажный поединок с «фоккером», майор оглядывается. Что же произошло?
Последняя группа «юнкерсов» сбрасывает бомбы и, уже развернувшись, уходит на запад. Воронин с Хохловым находятся в объятиях четырех «мессершмиттов» и двух «фоккеров». Рядом пара «яков» крутится с двумя «фоккерами». Видно, это Коваленко и Султанов. А где же Лазарев с Рудько?
Хотя противник и крепко зажал комэска с Хохловым, это их не очень-то тревожит. Они уверены в себе, сумеют отбиться от гитлеровцев. А тут еще, к счастью, через какую-то минуту подоспела пара Коваленко. Клещи противника ослабли. Их окончательно разомкнул Лазарев, ударом сверху сбив «мессершмитт».
Вражеские истребители, оставив наших в покое, отвалили. Все теперь вновь были в сборе. Ласково сияет солнце. Небо чисто, и дымчатое половодье внизу искрится, как бы радуясь за наших соколов. Однако на душе у комэска неспокойно. Воронину кажется, что первая группа «юнкерсов», сбрасывая бомбы, хотя и поспешно, не как обычно, с пикирования, все же задела наши войска.
Чтобы узнать обстановку на земле, докладывает командиру полка:
— Задачу выполнили. Какие будут указания?
Молчание. Долгое молчание. Беспокойство усиливается тем, что па глаза попалась дымовая завеса, поставленная над Днестром. Ветер несет дым на восток. И бомбы тоже могло снести. Хотя земля и плохо просматривается, но свежие пятна, как зловещие язвы, заметны на ее теле. Это воронки от бомб. В одном месте они наползли и па поле боя, сверкающее огнем. Чьи тут войска? Может быть, это бьет наша артиллерия по атакующим фашистам? Хорошо бы. Но на запрос майора Воронина по радио — никакого ответа.
Молчание Василяки уже раздражает. Петр вновь нажимает на кнопку передатчика.
— Минуточку подожди. — Голос торопливый и, как показалось майору, недовольный.
Ох, уж эта «минуточка»! Наконец в эфир вырываются слова:
— Ждите своей смены.
Смены? Смотрит на часы. Над полем боя они находятся всего двенадцать минут. Значит, ждать еще двадцать восемь.
— Вас понял.
* * *
И после посадки беспокойство не проходит. Теперь слова Василяки «Атакуй первую группу» набатом раздаются в голове Воронина. Они атаковали вторую. Так комэск считал правильнее. Рискнул. Но разве не бывает, что принятое решение кажется лучшим, хотя на самом деле не все учтено? Не так ли случилось и в этом полете? Конечно, проще было бы применить установившийся порядок атаки: одна группа «яков» (Лазарев и Рудько) сковывает боем вражеских истребителей, а другая — четверка Воронина — нападает на «юнкерсов». Но тогда они сразу выдали бы себя, и «фоккеры» и «мессершмитты» немедленно навалились бы на них, связали боем и тогда бы не добраться до бомбардировщиков. На это враг, видимо, и рассчитывал, посылая своих истребителей несколькими группами. Установившиеся формулы боя, если использовать их без учета конкретных условий, могут оказаться союзником противника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61