Она могла бы сказать то же самое о нем. Может, они и вправду были заколдованы? Может, это все Элмер?
Указательным пальцем он стер еще одну слезинку. Ну почему она плакала?
– Ты всегда рыдаешь, когда мужчины делают тебе предложение? – поинтересовался он.
– Мне еще никто не делал предложения, – призналась она, только потом подумав, что могла бы придержать язык за зубами.
– Неужели? – улыбнулся он. – И мне тоже. Но я же не плачу.
– Ты снова надо мной смеешься?
– Если я не буду смеяться, то буду делать что-то другое.
– Например?
При других обстоятельствах Синтия не стала бы задавать таких вопросов, но этот мужчина оказывал на нее колдовское воздействие.
Она таяла, как мороженое. Ее сердце бешено билось в такт его пылким признаниям. И ей так хотелось поцеловать эти чувственные губы, которые были в столь опасной близости от ее губ, что она не могла думать ни о чем другом.
– Я поцелую тебя, – сказал он, наклоняясь еще ниже.
Неужели он умеет читать мысли? Может, ему просто стало жалко бедную дуреху, у которой глаза на мокром месте? Может, у него на уме только желание добиться ее согласия на мирное разрешение их спора?
Какая разница?!
Нет, все-таки разница есть. Они вступают на запретную территорию. Если она позволит принцу поцеловать себя, то следующим шагом будет… следующий шаг. «И я погублю себя навсегда», – подумала она.
– Нет!
Он не ожидал, что она окажет сопротивление в последний момент.
– Я говорю всего лишь о невинном поцелуе. Нам ведь надо чем-то заполнить время, – начал упрашивать ее принц.
– Поцелуе?! – язвительно отозвалась она. – Тогда что это так давит мне на ногу?
«Синтия, ты должна быть как можно грубее. Только так ты собьешь с него спесь».
– О, это всего лишь Питер. Не обращай на него внимания, – смущенно сказал принц. – Он вечно хочет большего.
– У тебя и имя припасено для… – задыхаясь, произнесла она. – Питер-близнец?
Он не стал утруждать себя ответом, потому что не мог больше отказывать себе в удовольствии коснуться ее губами. Ему хотелось насладиться каждым мгновением этой сладкой минуты.
– У тебя самый сексуальный рот, какой я только видел, – прошептал он, проводя языком по ее раскрытым губам.
«О, лишь бы это наслаждение не кончалось!» – подумала она.
– Я обещаю тебе неземное счасгье, – прошептал он, и его голос прозвучал немного хрипло.
«Черт побери! Я что, говорила вслух?»
– Отпусти меня, – умоляющим голосом сказала она.
– Зачем?
– Чтобы я могла удержать…
– Говори, говори, Синтия.
– Тебя.
Он поднял взгляд, увидел ее нежные губы, похожие на распустившийся розовый цветок, и подумал: «Она так возбуждена, хотя я еще даже не поцеловал ее!»
– Потому что если ты и дальше будешь продолжать в том же духе, то, боюсь, мне самой придется научить тебя целоваться.
– Ты хочешь сказать, что мои поцелуи не вызывают у тебя восторга?! Я не умею целовать женщину? – Его глаза потемнели от гнева. – Синтия, ты сделала свой выбор. Возможно, мне придется пожалеть о том, что я сейчас сделаю… возможно, и тебе придется пожалеть об этом, но я обязан довести начатое до конца. Ты бросила вызов принцу – ты бросила вызов дьяволу. Чему быть, того не миновать!
П. Т. был готов на все, еще когда заметил слезинку в ее глазах. Он чувствовал, что уровень тестостерона в его крови зашкаливает за критическую отметку.
Не умеет целоваться? Он?! «Я ей покажу». Если уж испанец… хорошо, пуэрториканец и умел делать что-то стоящее, то это дарить поцелуи. Он вкладывал в искусство поцелуя сердце и душу. Он ставил хороший поцелуй в один ряд с дорогим вином и хорошим сексом.
Он отпустил ее руки и сказал:
– Держись крепче, Синтия.
И его голос звучал угрожающе хрипло.
Она не успела вымолвить и слова, как он раскрыл бедра, одновременно распахивая ее навстречу своей зовущей плоти. Издав победоносный крик, он, словно пилот истребителя, устремился к заветной цели. Она лишь вскрикнула, и ее голубые глаза расширились от неожиданности.
Он ничего не замечал – его сердце билось со скоростью ста ударов в секунду. Он ощутил, как его возбуждение достигает высшей точки. Теперь его движения были нарочито медленными, словно он исполнял какой-то чувственный танец.
Ему хотелось, чтобы этот миг длился вечность. Это удовольствие от близости – сердце к сердцу, плоть к плоти – казалось ему новым и необыкновенным. Еще секунда, и у него из глаз брызнули бы слезы. Это было настоящее чудо!
Когда он наклонился к ней, ее уста уже были раскрыты, как будто она ждала его. Не сводя с нее глаз, он зарылся пальцами в копну ее клубнично-рыжих волос.
Она тоже не отвела взгляд и зеркально повторила его движение. Проведя рукой по его роскошным волосам, она вздохнула. Она готова была сдаться. Она хотела ответить на его поцелуй и на все, что… могло бы последовать за ним.
Он застонал и поцеловал ее. Они утоляли жажду, они желали друг друга с необыкновенной силой!
Их поцелуй не кончался. Наверное, принц боялся, что стоит их устам разомкнуться, как волшебство исчезнет. Поэтому он продолжал терзать ее губы, а затем целовал ее с нежностью – лишь для того, чтобы затем снова показать, что способен на дикую страсть. Это был больше чем поцелуй. Принц и сам не мог бы объяснить, какая неведомая сила вела его, – он знал лишь, что не может ей не подчиниться.
В это время Синтия Салливан по прозвищу Акула наслаждалась им, пробуя его на вкус, покусывая его губы, погружаясь в него и едва касаясь его кожи с такой же силой страсти, которой он одаривал ее. Питер пытался напомнить о себе, ожидая, что его драгоценная персона не останется без внимания. «И меня, меня, меня!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88