Я не ошибся? Так оно и было?
— Да.
Генри вдруг откинулся на кресло, как будто очень устал и потерял всю энергию, которая только что переполняла его.
— Как же все мне надоело! Хотите, открою вам секрет? Я недолюбливаю вашего брата. Мне не по душе лжецы и трусы.
— У нас действительно с вами много общего, милорд.
— Больше, чем вам даже кажется, мадам. Генри не переставал ее удивлять.
Все четверо слуг Джоселин, получившие в схватке легкие царапины, были осмотрены личным медиком герцога и отпущены на свободу. После этого ей ничего не оставалось, как согласиться сыграть с ним партию.
Она коснулась ладьи, но мгновенно передумала и вновь двинула слона. Пешек на доске осталось совсем мало. Игра подходила к концу. Ее ходы были не очень расчетливыми, но, о Боже, она никак не желала поддаваться ему. Герцог окружил и, наконец торжествуя, «съел» ее королеву. Джоселин показалось, что судьба ее и Роберта решается сейчас, в этой странной игре. Пешка ее была близка к заветной клетке, где могла стать новой королевой. Готов ли Генри согласиться на ничью, или он жаждет только выигрыша? И как он, интересно, переживет проигрыш?
Ее противник был непредсказуем, а ведь от исхода партии может зависеть все. А может быть, все это ее глупые домыслы и он уже давно решил участь Роберта? Все-таки она решила, что перед ней противник, который проигрывать не любит, но и явного поддавка не допустит. Джоселин осмелилась двинуть пешку и успела превратить ее в королеву, но он следующим ходом объявил ее королю мат.
— Вы проиграли, мадам! Проиграли! Теперь я подумаю, чем вы будете расплачиваться.
— Мы не договаривались, что играем на ставки.
— Ерунда! Я всегда играю на что-либо. Иначе зачем тратить драгоценное время на игру?
Он снова стал похож на задорного мальчишку, только что отколотившего своего ровесника.
— Эй, все! Прочь отсюда!
Шатер мгновенно опустел. Они остались вдвоем. Их разделял лишь столик с шахматной доской.
— Ваш брат был настолько глуп, что позволил вам, мадам, приблизиться и ударить его кинжалом. Я же буду держаться от вас на расстоянии и соблазнять лишь словами.
— Никакие ваши слова меня не соблазнят. Его серые глаза окунулись в темную пропасть ее глаз.
— Что ж, я приложил немалые усилия, чтобы сломить вашу волю, но их оказалось недостаточно. В шахматы я вас победил, но в другом сражении вы одержали верх. Вот вам ваш трофей.
Слуги неожиданно втолкнули в шатер Роберта. Он чуть не упал лицом на столик с шахматами, но тут же выпрямился и, оглянувшись, уставился на герцога.
— Что это значит? Почему моя жена здесь?
Генри явно наслаждался весьма драматической ситуацией.
— Она вам все и объяснит. Предупреждаю, гвардейцы мои будут на страже. Это на тот случай, если она попробует напасть на вас, де Ленгли, с кинжалом. Мне кажется, у нее это удачно получается.
Герцог оставил их наедине в шатре Лестера.
— Наверное, я вижу сон…
— И я тоже.
Роберт обнял ее и тут же отстранился.
— Они убили Белизара. Распороли коню брюхо. Представляете, мадам, какая подлость! Честер, этот негодяй, посмел убить моего коня! Этого я не прощу ему никогда. Он умрет от моей руки, также с распоротым брюхом. Другой смерти он не заслуживает. А меня они уложили на землю, даже не ранив, а просто накинув на меня сеть. — Роберт вдруг замолк, губы его отвердели, скулы его напряглись.
— А мне сообщили, милорд, что вы чуть ли не при смерти.
— Значит, на эту наживку и поймал вас Генри?
Обман, всюду обман…
— Я ему не нужна. Ценность представляете вы, милорд.
— Но он заставил вас плясать под свою дудку, не так ли?
Джоселин произнесла жестко:
— Не думаю. А как бы вы поступили на моем месте?
Роберт вдруг ощутил, что она разгневана и подобна туче, которая может метнуть в него молнию.
— Да, он держит меня в плену. Да, он лишил меня оружия и коня. Да, он отказывается взять за меня выкуп. Но плясать под свою дудку он меня не заставит. — Он осекся и добавил уже менее решительно: — Пока еще он не смог меня сломить.
— А если сможет? — бесстрашно спросила Джоселин. — Уговорит предать Стефана. Он сохраняет вам жизнь, потому что мертвый вы для него вдвое опасней, чем живой. О вас будут слагать новые легенды как о верном рыцаре, не предавшем своего короля.
— Тогда пусть он казнит меня, — попытался прервать ее Роберт.
— Тогда вы потеряете не только свою жизнь, милорд. Вы потеряете и меня.
Говоря это, она вспомнила плотоядную улыбку Генри. Она посмотрела на Роберта и ощутила безумную жалость к нему.
— Простите меня, Роберт! Бог наказал вас тем, что дал вам в жены такую дурочку, как я. Мне бы надо отрезать свой язык.
Роберт заключил ее в объятия.
— Нет, Джоселин, не надо укорять себя. Ты имела право так сказать. Но не надо отчаиваться. Пусть будет хмурым рассвет, но эта ночь сулит нам счастье.
Она наслаждалась поцелуями Роберта и его ласковыми нежными прикосновениями. Свечи догорали в подсвечниках, и скоро в шатре наступит полная тьма, и в этой тьме Роберт де Ленгли овладеет ею, и пусть это будет в последний раз, но ради этих мгновений, или минут, или часов ей стоило родиться на свет Божий, чтобы ощутить себя женою возлюбленного супруга.
Утолив свою страсть, они уснули наконец, застигнутые приливом нежности.
Ее пробудил какой-то неясный шум, чьи-то слова, шаги, хихиканье…
— Не тревожься, дорогая, — шепнул ей Роберт, — это происходит смена караула.
Она уткнулась подбородком в его плечо, и ей опять стало уютно.
— Я привык к этим звукам за время заключения.
— Вас всегда так усиленно сторожат?
— Не спускают с меня глаз. Причем в охране не англичане, а личная гвардия Генри — сплошные анжуйцы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125