– Если Дэвид узнает и я его потеряю, то я... я...
Ее лепет сошел на нет. Она не смогла найти достаточно резкие слова, чтобы выразить, как взбесил ее Джесси.
Джесси только вытянул свои длинные ноги и, откинувшись на спинку, расслабился. Пальцы рук переплелись на животе.
– Так ты счастлива с ним? – спросил он, изучая ее напряженный профиль.
– Когда ты уезжал отсюда, это тебя интересовало меньше всего!
– Не делай предположений, Эбби. Когда уезжал отсюда, все дела пребывали в беспорядке, а я не люблю беспорядка, поэтому я и вернулся. Когда я узнал – не могу сказать, что от тебя, а прочитал в газетах, – что ты выходишь замуж, я должен был узнать, все ли у тебя порядке.
Абигейл окинула его недоброжелательным взглядом.
– Как это здорово – по-настоящему здорово с твоей стороны! – огрызнулась она. – Полагаю, мне следует прямо-таки затрепетать от твоей запоздалой заботы.
– Я и не надеялся на это. По крайней мере, не после ледяного приема перед моим отъездом.
Он хитро усмехнулся, и из небытия к Абигейл вернулось воспоминание, как Джесси в ошарашивающем костюме преклонил перед ней колено.
– Что ж, ты это заслужил, – сказала она раздраженно, но злобы в ее голосе стало поменьше.
– Да, я тоже так думаю, – признался он добродушно с дружелюбным выражением в глазах.
Позади него затухла еще теплившаяся лампа. На стене напротив печки запрыгали тени Джесси и Абигейл. Перед ними разгорался огонь, лизавший слюдяное окошко в литой дверце печки. На улице плакал ветер. Какое-то мгновение они смотрели друг на друга, вспоминая прошлое.
Джесси мягко проговорил:
– Значит это не так, Эбби?
– Что не так?
– Ты не беременна.
Почувствовав новый приступ противоречивых чувств, которые всегда пробуждал в ней этот мужчина, Абигейл отвернулась и уставилась на слюдяное оконце. Она была очень сильно смущена. Стоило ему только войти и повести себя обходительно, как все начиналось снова. Абигейл подтянула ноги с грубого пола, поставила их на край сиденья и, крепко обхватив колени, положила лоб на руки.
– Ох, Джесси, как ты мог? – спросила она приглушенным голосом. – На улице ты фактически обвинил меня в... в моих близких отношениях с Дэвидом, и это для того, чтобы высянить спорный вопрос о... об отцовстве несуществующего ребенка.
– Я не хотел, Эбби.
Джесси дотронулся до ее локтя, но она отдернулась, по-прежнему уткнув лицо в руки.
– Не трогай меня, Джесси. – Она подняла на него обвиняющий взгляд. – Не после всего, что было.
– Хорошо... хорошо.
Он поднял руки, словно на него нацелили револьвер, потом медленно опустил их, увидев болезненное выражение обиды на лице Абигейл.
– И зачем ты только вернулся? Тебе не хватило первого раза, и ты решил снова преследовать меня?
Их взгляды встретились, задержались в таком положении секунду, и Джесси спросил:
– Я преследую тебя, Абигейл?
Она отвернулась.
– Не в том смысле, который ты имеешь в виду. Он посмотрел вниз, на голые пальцы ног на сиденье, лениво откинулся назад и, положив запястье на спинку стула Абигейл, полностью окинул ту взглядом.
– Скорее уж ты преследуешь меня, – признал он, – думаю, именно поэтому я и вернулся, чтобы разрешить все неясности между нами.
Не убирая запястье со спинки, он зажал ее волосы между указательным и средним пальцем и погладил шелковистую прядь. От волнующего прикосновения Абигейл раздраженно напрягла плечи и наклонила голову вперед, чтобы освободить волосы.
– Я думала, в тот последний день мы поняли друг друга, – сказала она, сжимая колени еще крепче.
– Не совсем.
На них нахлынули воспоминания последнего дня. Они сидели рядом, согреваемые теплом печки, теплом друг друга, и гнев рассеивался вместе с холодом. Казалось, что-то непрошенное просачивалось сквозь их кожу вместе с излучаемым печкой теплом. Через некоторое время голос Абигейл, униженный и жалкий, раздался вновь.
– Почему ты не сказал, что Дэвид возвращается, перед тем как мы... – Но ей было страшно закончить эту фразу. Джесси сидел слишком близко, чтобы произносить такое вслух.
Джесси секунду изучал Абигейл и потом тихо спросил:
– Почему ты не пошла обратно наверх, когда я тебе говорил?
Но ни один из них не знал ответов на эти вопросы, отдавшиеся эхом в завываниях ночи, Эбби снова опустила лоб на сложенные руки и молча покачала головой. Она слышала, как Джесси склонился вперед, сдвинувшись на край стула, и опять оперся локтями о колени.
– В кофейнике есть кофе?
Абигейл встала, подняла кофейник в голубую крапинку, который оказался полным, и потрогала его ладонями. Джесси наблюдал за ней из-под опущенных бровей и вспоминал, как эти руки касались и возбуждали его. Абигейл исчезла в темной кладовой.
Там, оставшись одна, она прижала руки к открытому рту, словно это могло помочь ей побороть страшное желание заплакать, когда она вернется туда, где Джесси снова не будет спускать с нее глаз.
Джесси следил, как она вошла с чашками, наполнила их и, обернувшись, увидела, что он снял ботинки и положил ноги на каминную решетку, чтобы согреть их. Абигейл безмолвно протянула ему чашку, и их глаза на мгновение встретились, когда Джесси опустил ноги, пропуская Абигейл к стулу.
Они пили кофе, сидя бок о бок, и молчали, задумчиво глядя на маленький язычок пламени, видимый сквозь окошко в печи. Джесси снова положил ноги на решетку, Абигейл положила ногу на ногу, переплетя пальцы. Что– то было особенное в том, как они сидели вместе босые перед пляшущим огнем с каким-то смущенным смирением. Враждебность исчезла, оставив их в мире друг с другом.
– Ты думаешь, я знал, что Мелчер должен остаться?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143