– Не хочу Гертруду, – ответил он.– Но она точно так же может…– Она далеко не так красива.Мария вся вспыхнула, взглянув ему в лицо… эти глаза, губы, которые насмехались над ней, дразнили, проклинали ее. Казалось, он собирается сказать что-то такое, что окончательно лишит ее присутствия духа. Воздух вокруг них как будто звенел от напряжения, и она поняла, что больше не в силах переносить заполнивших все ее существо чувств: страха, волнения, нежности… и необычного наслаждения. А потом…Свободной рукой он обнял ее за шею, крепко ухватил пальцами за волосы и притянул к себе так, что ее соски слегка коснулись его груди. Их лица, губы оказались совсем близко. Разум приказывал ей сопротивляться, но тело не слушалось. Следовало сказать, что, хоть он и герцог, а она наемная прислуга, он не имеет права обращаться с ней, как с какой-нибудь дешевкой, вроде Молли.И нельзя путать ее с теми женщинами, которым льстят его небрежные знаки внимания. Но она молчала.Мария попыталась облизнуть пересохшие губы, но язык ее был таким же сухим и шершавым.Что он делает?Зачем?Разве он не замечает ее чувств?Конечно, нет. Откуда? Она сама только что поняла это…Он притянул ее ближе и поцеловал, грубо, настойчиво. Его язык проник ей в рот, сплетясь с ее языком, лишая возможности дышать и отнимая остаток сил. Свободной рукой он просунул ее ладонь под полотенце к той незнакомой и запретной части своего тела… всего лишь легкое касание…Вскрикнув, она вырвалась и бросилась к двери.– Разве я так ужасен, мисс Эштон? – его громкий голос, в котором слышались горечь и гнев, заставил ее остановиться на пороге. Он хрипло рассмеялся. – Можете не беспокоиться. Мои ухаживания не пойдут дальше. Негодяй, разбивший мне голову, превратил меня в евнуха, мисс Эштон. Знаменитый лондонский распутник, соблазнитель невинных девушек и непревзойденный разрушитель семейных уз наконец получил по заслугам.Хлопнув дверью, она убежала к себе в спальню. Разве он не замечает ее чувств? Глава 12 Подобные ночи, холодные, ветреные и темные, он обычно проводил в компании спутников, у которых, как и у него, денег и свободного времени было больше, чем интеллекта. Расположившись перед камином в каком-нибудь Клубе или в задней комнате таверны, они спускали в азартные игры содержимое своих кошельков, накачивались элем или другими дьявольскими напитками, тащили наверх дешевых проституток, чтобы провести с ними несколько часов, делая вид, что это что-то значит для них.Теперь он вынужден был лежать здесь, где мисс Мария Эштон оставила его несколько часов назад, обнаженный – если не считать обернутой вокруг бедер простыни, – захмелевший (спасибо бабушке) и дрожащий от холода.Где она, черт побери?Кем она себя считает, если позволяет отказываться от его общества? Мисс Мария Эштон. Всего лишь чересчур высоко оплачиваемая прислуга в слишком простой и поношенной одежде… причем она ничуть не смущена этим.Какого черта его должно волновать, что она о нем думает? Более того, как ему в голову могла прийти мысль соблазнить ее?Если бы он только мог.Он опять отхлебнул из бокала.Выбирая портвейн, бабушка осталась верна себе. Ее одежда, дома, драгоценности, друзья – все было самым лучшим, что только можно купить за деньги.Поворачивая бокал в руке, он некоторое время смотрел на янтарную жидкость и наблюдал игру света в стеклянных гранях, а затем залпом допил портвейн и бросил бокал на пол.Дотянувшись до полога балдахина, Салтердон ухватился за него и, стиснув зубы, с усилием сел. В тусклом свете его безжизненные завернутые в простыню ноги вызывали ассоциацию с мумией.Он сорвал с себя простыню и отбросил ее.Его бросало то в жар, то в холод. Комната медленно вращалась вокруг него, и он не знал, то ли это от дорогого бабушкиного портвейна, то ли от непривычного напряжения. Когда он в последний раз пытался встать на ноги? Ни разу с той самой ночи, когда на него напали разбойники. Он возвращался со скачек в Эпсоне в сопровождении нескольких молодых обожателей, напыщенных и самовлюбленных, как он, с раздувшимися от выигранных денег кошельками, насквозь пропитанных алкоголем, и с нетерпением ожидающих объятий грязных красоток Ист-Энда. Целый час он лежал, уткнувшись лицом в грязь и наблюдая, как пар поднимается от струйки крови, образовавшей лужицу у его щеки. Он чуть не умер и испытал странное ощущение, как будто душа его отделилась от тела и со стороны наблюдала за распростертым на земле стонущим молодым человеком с залитым кровью бледным лицом – герцогом Салтердоном. Перед его угасающим взором мелькали многочисленные картины прошлого, настоящего и будущего. Он видел себя ребенком, который, прижавшись носом к оконному стеклу, наблюдал за игравшим на солнце братом и не обращал внимания на нудный голос учителя, талдычившего об огромной ответственности и необходимости быть достойным своего отца.– Подонки, – вслух произнес он, и как бы в ответ раздалось потрескивание углей гаснущего камина.Дверь спальни открылась. На пол упала полоска света из коридора, а затем на пороге показалась женская фигура. Темный силуэт на секунду замер. Очевидно, она заметила, что он, тяжело дыша, сидит на краю кровати, обнаженный, если не считать обернутого вокруг бедер полотенца, и вспотевший от напряжения.– Мария? – позвал он и сжал кулаки, обнаружив, что сердце его забилось быстрее от радости, что она все-таки не собрала свои жалкие пожитки и не сбежала из Торн Роуз, подальше от его идиотских и бесплодных приставаний.– Ну вот, – неожиданно раздался в ответ мурлыкающий голос Молли. – Что у нас тут происходит? Похоже, старина Эдкам оказался прав, а?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84